Беглые планеты (Мир и Верхний Мир - 3)

Шоу Боб

Серия выхлопов, донесшихся из двигателей корабля, эхом отразилась от реющей над ними сферы баллона и прервала размышления Толлера. Прощальным жестом коснувшись плеча Корревальта, он вместе со Стинамиртом подбежал к гондоле и взобрался на борт. Сержант вспомогательного состава, дежуривший у топки и следящий за готовностью корабля, отдал честь и кивнул в сторону пассажирской каюты. Толлер подошел к отделению с высокими бортиками и заглянул внутрь. На койке лежал посланник Кетторан, несмотря на жару, целиком закутанный в стеганое одеяло. Его вытянутое лицо поражало смертельной бледностью, к старческим морщинам прибавились признаки глубокого изнеможения, однако

глаза оставались по-прежнему живыми. Увидев Толлера, он подмигнул и приветственно поднял иссушенную возрастом руку.

–  Вы летите один, сэр?
– озабоченно спросил Толлер.
– А как же врач?

Презрительная гримаса на миг оживила черты Кетторана.

–  Да я близко к себе не подпущу этих сапожников.

–  Но вы же больны...

–  Не родился еще доктор, способный излечить мой недуг, - почти удовлетворенно крякнул Кетторан.
– Я страдаю всего-навсего от недостаточности времени. Кстати, юный Маракайн, мне показалось, что вы не меньше меня желаете побыстрее очутиться на Верхнем Мире.

Толлер промямлил какое-то извинение и вернулся к сержанту, который сразу же отошел от рычагов управления и перелез через борт гондолы. Задержавшись на несколько секунд на приступке, он объяснил Стинамирту, где хранятся провизия и прочие необходимые припасы, включая небесные костюмы. Как только провожатый исчез из виду, Толлер пустил щедрую струю горячего газа в купол баллона и поднял якоря.

Небесное судно рванулось вверх, а воздушное течение, проходящее прямо над ангаром, придало кораблю дополнительную скорость. Зная, что начальная тяга исчезнет, как только баллон войдет в западный воздушный поток и начнет двигаться вместе с ним, Толлер не стал выключать горелку. Небесный корабль несмотря на то что в этом рейсе гондола весила меньше обычного - развернулся медленно и степенно, приспосабливаясь к изменениям в воздушной среде. Стинамирт театрально схватился за желудок. Со стороны плетеной клетки-каюты, где лежал Кетторан, донесся жалобный стон.

Во второй раз на протяжении какого-то часа панорама Ро-Атабри начала удаляться от Толлера, только теперь она скрывалась не вдали, а внизу. "Я даже поверить не могу, что такое со мной происходит", - подумал он словно во сне, ошеломленный внезапным поворотом событий. Всего несколько минут назад его терзал страх никогда больше не увидеть Вантару Дервонай - и вот он уже волею судеб спешит к ней на свидание.

"Вскоре я снова встречусь с Вантарой, - сказал он себе.
– Хоть в этом мне повезло".

Толлер за весь день не притронулся к еде, он лишь сделал пару глотков воды, чтобы хоть отчасти компенсировать потерю жидкости во время вступления в засушливые области средней стадии перелета. Туалет на судне был самым примитивным, и по большей части пользоваться им было крайне неприятно, а в условиях невесомости многие предпочитали вообще не справлять свои естественные нужды в день маневра переворота. Для здорового человека система работала вполне сносно, но состояние Кетторана еще в самом начале путешествия оставляло желать лучшего, теперь же - к вящему беспокойству Толлера - складывалось впечатление, что посланник из последних сил цепляется за свою жизнь.

–  Убери эти помои с глаз моих долой, - ворчливо буркнул Кетторан.
– Я не младенец, чтобы грудь сосать - да еще такое отвратительное вымя!

Толлер нехотя отодвинул конической формы пакет с теплым супом, который он принес посланнику.

–  Но это пойдет вам только на пользу.

–  Ты кудахчешь, прямо как моя мамочка.

–

 Разве это причина, чтобы отказываться от еды?

–  Не умничай, юный Маракайн.
– Дыхание Кетторана белыми облачками пара вырывалось из маленькой дырочки в горе одеял, укутавших его с головой.

–  Я всего лишь пытался...

–  Моя мать стряпала куда лучше, чем все повара, которых мы то и дело нанимали, - сказал Кетторан, не обращая на Толлера внимания.
– У нас был дом на западном склоне Зеленой Горы - кстати, совсем неподалеку от того места, где когда-то жил твой дед, - и я до сих пор помню, как я въезжаю на холм, оказываюсь в своих угодьях и сразу по одному запаху узнаю, мать готовила обед или кто-то другой. Я навестил те места спустя несколько дней после того, как мы приземлились в Ро-Атабри, но весь наш район давным-давно сгорел... еще во время бунтов... сгорел дотла... камня на камне не осталось. Зря я туда ходил - лучше бы сохранил старые воспоминания.

Услышав про деда, Толлер сразу оживился:

–  А вы тогда часто виделись с моим дедом?

–  От случая к случаю. Его было трудно не увидеть - здоровенный такой мужик, - но куда чаще я встречался с его братом, Лейном... тот только и делал, что курсировал между своим домом и резиденцией магистра Гло в Зеленогорской Башне.

–  А мой дед...
– Толлер вдруг осекся, и странная тревога закралась в его душу, ибо в окружающей среде произошла какая-то едва ощутимая и быстрая перемена. Он поднялся на ноги, придерживаясь за линь, чтобы не улететь с палубы, и огляделся по сторонам. Стинамирт, уткнув нос в воротник небесного костюма, сидел привязавшись ремнями к креслу у панели управления. Он методически то включал, то выключал главный двигатель, поддерживая подъемную тягу, и вроде бы ничего необычного не заметил. Казалось, все шло своим чередом в тесном микрокосме гондолы; за бортом по-прежнему сияли знакомые огоньки звезд и блестели спирали на фоне темно-синего неба.

–  Сэр?
– дернулась укутанная, разбухшая до неузнаваемости фигура Стинамирта.
– Что-нибудь случилось?

Толлеру пришлось еще раз оглядеться по сторонам, прежде чем он понял причину своего беспокойства.

–  Освещение! Освещение изменилось! Ты что, не заметил?

–  Я, должно быть, мигнул тогда. Но я не...

–  Свет словно выключился на секунду - я в этом уверен, а ведь до заката еще целый час.
– Жалея, что солнца не видно, Толлер подплыл к панели управления и встревоженно заглянул в жерло баллона. Покрытая лаком поверхность парусины была выкрашена в темно-коричневый цвет, чтобы лучше поглощать тепло солнечных лучей, но в некоторой степени она сохранила первоначальную прозрачность, и на ней явственно проступали швы между панелями и ленты обогревателей, которые только подчеркивали величину непрочного купола. Толлер был прекрасно знаком с внутренностями баллона и ничего особенного не обнаружил. Стинамирт тоже заглянул в баллон и, не сказав ни слова, уставился в пол.

–  Говорю тебе, что-то не так.
– Толлер тщетно пытался избавиться от охвативших его сомнений.
– Что-то произошло. Освещение изменилось... тень...

–  Согласно высотомеру, мы приближаемся к точке переворота, сэр, сказал Стинамирт, пытаясь помочь.
– Может быть, мы прошли прямо под станциями и на нас упала их тень.

–  Нет, это бы заняло больше времени.
– Толлер на мгновение нахмурился, принимая решение.
– Сержант, разверните корабль.

–  Я... мне кажется, я еще не готов к выполнению маневра.