Бегство к любви
Шрифт:
Парень смотрит на меня долгим взглядом. Я уже начинаю подумывать, что у меня, должно быть, что-то не то с лицом, но потом вижу, что он смотрит на мои очки. Вероятно, недоумевает, почему я в них, сейчас ведь вечер. Что ж, пусть лучше недоумевает, чем увидит мой подбитый глаз.
Он уткнулся взглядом в стойку.
– Есть. Сколько вы намерены пробыть у нас?
Я вздохнула едва ли не с облегчением. Меньше всего мне сейчас хочется возвращаться в свою машину.
Сколько я намерена пробыть здесь?
– Э… – Теперь моя
Мне нужно время, чтобы найти маму. И, если найду, нужно время, чтобы побыть с ней.
Если, конечно, она захочет.
Интересно, на сколько дней здесь сдают номера? Подняв глаза, говорю:
– Даже не знаю… недели две?
– Вы спрашиваете меня или мне отвечаете?
Ну и ну! Ладно. Может, внешне он и симпатяга, но манеры никуда не годятся. Хотя чего я ожидала? Форбс тоже красив – не так, как этот парень, в классическом стиле, – а большего подонка я не знаю.
Чуть оттопырив указательным пальцем нижнюю губу, я сдавленно сглотнула, затем сложила руки на груди и, придав твердости своему голосу, сказала:
– Я намерена пробыть здесь две недели. Вы можете предоставить мне номер на этот срок?
Парень глянул в журнал бронирования, потом снова поднял глаза. Глянул куда-то мимо меня и остановил взгляд на моем лице.
– Можем. По сто семьдесят пять долларов в сутки.
Да, эта гостиница подороже, чем два предыдущих мотеля, в которых я останавливалась, но и гораздо более приятная. Да и позволить я себе это могу – спасибо грязным деньгам Оливера. И, честно говоря, сейчас я готова заплатить сколько угодно за возможность выспаться на удобной кровати.
– Хорошо, – соглашаюсь я.
Он пристально посмотрел на меня, потом провел линию в журнале, что лежит перед ним, достал из выдвижного ящика бланк и положил его на стойку вместе с ручкой.
– Заполните, пожалуйста. Имя, фамилия, домашний адрес.
Я беру ручку.
Какой адрес указать? Вымышленный? Как я это сделала в двух предыдущих гостиницах, где останавливалась? Как-то не хочется давать Форбсу наводку, если он вздумает меня искать. А по адресу и моей фамилии он сразу поймет, что я здесь.
С другой стороны, я останавливаюсь здесь не на одну ночь, как в тех двух гостиницах. И если выяснится, что я указала ложный домашний адрес, это вызовет подозрения.
Пожалуй, не буду ничего выдумывать, решаю я, укажу настоящий адрес и номер сотового телефона. Так далеко Форбс меня искать не станет. Я проехала полстраны. Нахожусь за две тысячи миль от дома.
Заполнив бланк, возвращаю его парню, случайно коснувшись пальцами его пальцев. Они у него теплые, шершавые. И в то же время нежные. Дарят приятное ощущение.
Это иллюзия.
Потому что мужские руки причиняют боль. Бьют сильно, наотмашь. Ставят синяки под глазами. Мужские руки – источник хватающей, стискивающей нескончаемой боли…
Я быстро отдергиваю
Ощущая покалывание в лице, устремляю взгляд в холл, представляя пылающий камин. Наверно, если закрыть глаза, почувствую тепло огня на лице.
– Мне нужны данные вашей карты, и мы закончим. Деньги с карты будут списаны только по выселении. – Голос татуированного Адониса возвращает меня в реальность.
– Хорошо.
Я достаю карту из кошелька. Протягиваю ее парню, но он, игнорируя меня, возится с платежным терминалом. Не глядя на меня, кладет его на стойку, прямо передо мной.
– Вставьте карту…
Я вставляю.
– Теперь пин-код.
После того как я выполнила его указание, он, все так же глядя непонятно куда, забирает у меня терминал.
Я с любопытством наблюдаю за ним. Его взгляд прикован к маленькому электронному прибору.
Он и впрямь великолепен. Чем больше смотрю на него, тем красивее он мне кажется. Впервые вижу столь физически привлекательного парня.
Поспорить готова, что женщины на него гроздьями вешаются. И, думаю, он точно знает, что чертовски хорош собой. Об этом свидетельствуют и его уверенная поза, и безразличие, которым дышит все его существо.
Он вынимает мою карту из терминала и возвращает ее мне. Я убираю ее в задний карман джинсов.
Он снимает ключ с крючка на стене. Выходит из-за стойки.
– Сюда, пожалуйста.
Я хватаю свои сумки и не без труда вешаю их на плечо.
Кажется, что сумки тяжелее, чем они были пять минут назад. Это, наверно, потому, что я знаю: я на шаг ближе к постели… на шаг ближе ко сну. Вот усталость и накатила.
– Давайте я понесу, – говорит татуированный Адонис, протягивая ко мне руку.
Добренького из себя строит? С чего бы это?
Пять минут назад он не очень-то любезничал, едва взглядом удостоил. Мой опыт подсказывает, что мужчины учтивы с тобой, только если им что-то от тебя нужно. А мне нечего дать этому парню.
Он опустил руку, потом почесал голову, хмуря брови.
– Носить ваши сумки – моя работа. У нас здесь нет специальных носильщиков, – объясняет он, потом широко улыбается. По-мальчишески.
Ну да, конечно. Дура ты, Мия.
Я снимаю сумки с плеча и отдаю их ему. Мое тело вздыхает от облегчения.
– Спасибо. – Я улыбаюсь.
Некое странное выражение промелькнуло на его лице, потом он снова нахмурился.
Перекинув мои сумки через плечо, он широким шагом пошел по коридору.
О, мы подвержены перепадам настроения? То милы, то угрюмы. Но разве мужчины не все такие? Просто некоторые более неуравновешенные, чем другие.
Я практически бегу за ним. Дойдя до середины коридора, татуированный Адонис резко останавливается у одной из дверей. Я едва не врезаюсь ему в спину. Он отпирает дверь, заходит в номер, включает свет и кладет мои сумки на кровать.