Бегство к любви
Шрифт:
– Как скажешь, – буркнул я. – Вообще-то, я немного оскорблен. Тебя послушать, так ни одна женщина, что была здесь, словом добрым не помянула скачки с Джорданом Мэттьюзом.
– Не говори о себе в третьем лице, меня это раздражает. И да, когда бы ты ни сунул свой член в какую-нибудь бабу, ничем хорошим это не кончается. Обхаживать ты мастер, а вот расставаться по-человечески не умеешь.
– Я не обхаживаю. Мы же не в девятнадцатом веке живем. Я просто трахаю. И у меня это здорово получается. Не зря же женщины возвращаются ко мне снова и снова. И перестань, пожалуйста, упоминать про мой член.
– Уфф, блин! Ладно, на этом закончим. Ты, главное, эту симпатичную туристку не трогай.
– Что это ты о ней так печешься? Какая-то еще есть причина? Может, она тебе самой приглянулась?
– Джордан Мэттьюз! – негодующе восклицает Бет, заставляя меня рассмеяться. – Во-первых, она не по девочкам. Это я тебе говорю. Во-вторых, она слишком симпатичная, если ты меня понимаешь.
– Нет, не понимаю, – невозмутимо отвечаю я. – Нет такого понятия, как «слишком симпатичная».
– Есть. Есть красотки, на которых как будто написано: не подходи. Эта девушка создаст тебе массу проблем. Слушай, мне пора. В кафе народу до фига. Мама в меня уже громы и молнии мечет. Просто будь пай-мальчиком – ради меня. Если не ради меня, то хотя бы ради своего отца. После всего того, что случилось, новые неприятности ему совсем ни к чему.
У меня деревенеет спина.
Ее откровенное напоминание сродни пощечине. А мне, пожалуй, необходимо, чтобы меня встряхнули.
– Чего молчишь… я переступила черту? – тихо спрашивает она.
– Нет, – вздыхаю я. – Ты сказала то, что мне нужно было услышать. Я буду пай-мальчиком, обещаю.
– Я ведь тебя люблю, потому и предостерегаю, ты же знаешь.
– Знаю. И ты единственная женщина, которая может сказать мне это, не заставив меня пуститься наутек.
– Это потому что я не спала с тобой.
– И потому, что ты, Бет Тернер, умная девочка.
– Ага. И еще потому что лесбиянка.
– Угу, – хмыкаю я. – И это тоже.
Спустя пятнадцать минут я слышу, как у гостиницы останавливается машина. Должно быть, сексапильная туристка.
Ладно, докажем Бет, что я способен держать себя в узде в присутствии хорошенькой девушки.
Я – не раб своей похоти.
И потом, хоть Бет и сочла ее симпатичной, это еще не значит, что она мне понравится.
Может, она страшна, как черт. По крайней мере, на лицо.
Не-а. Кого я обманываю? Если Бет считает ее симпатичной, значит, она точно симпатичная. В том, что касается женщин, у нас с Бет схожие вкусы.
Через несколько минут звякает колокольчик на входе.
Мой выход.
Я отрываю задницу от стула и иду наверх. Поднимаясь по лестнице, слышу, как она окликает:
– Здравствуйте! Здесь есть кто-нибудь?
– Блин, иду, – бормочу я.
Перескакивая через две ступеньки, взбегаю в офис, оттуда выхожу к стойке и…
Разрази меня гром!
Умереть – не встать!
Передо мной стоит сексапильнейшая цыпочка на свете – сексапильнее я не видел.
Сексапильнее.
Не.
Видел.
Бет, назвав ее симпатичной, покривила душой. Сильно покривила.
Она сногсшибательна.
И я
Что само по себе странно, потому что обычно меня привлекают высокие женщины. Длинноногие. А эта – коротышка. Пять футов три дюйма [5] – не больше. Я, при своем росте шесть футов два дюйма [6] , выше ее почти на целый фут [7] . И грудь у нее маленькая – я обычно предпочитаю полнее.
Волосы белокурые, короткие. Подстрижены «под эльфа». Похожа на фею Динь-Динь [8] . Обычно я падок до цыпочек с длинными волосами; есть что намотать на руку, когда я их трахаю.
5
5 футов 3 дюйма = 160 см.
6
6 футов 2 дюйма = 187,96 см.
7
1 фут = 30,48 см.
8
Динь-Динь – фея из сказки Дж. Барри «Питер Пэн».
А эта девушка – полная противоположность всему, что мне обычно нравится. Тем не менее, стоило мне увидеть ее, и мой «мальчик» затвердел, как камень.
Такого. Еще. Не. Бывало.
Обычно я возбуждаюсь при виде обнаженного женского тела или после того, как моя партнерша чуть поработает руками.
А эта девушка – лучшее в мире визуальное возбуждающее средство.
Честно, мне кажется, если она хотя бы пальцем меня коснется, я тотчас же спущу в штаны, а такого со мной не случалось с седьмого класса, когда я обжимался с Кейти Харрис в раздевалке спортзала. Пару раз потянула, и я кончил. Не самый достойный момент в моей жизни, но в свое оправдание могу сказать, что Кейти была первой девчонкой, которая дотронулась до моего члена.
Слава богу, что стойка достаточно высока, и за ней не виден мой огромный стояк.
– Здравствуйте, – говорит она, языком облизывая губы.
Боже, какие у нее сладостные губы. Вишневые, к ним так и хочется прильнуть. Хочется, чтобы они прильнули ко мне.
Жаль только, что глаз не видно. Для меня глаза имеют значение, как и ноги. Мне нравятся большие глаза, а у нее – солнцезащитные очки в пол-лица. Терпеть не могу, когда женщины так делают. Если на улице солнце – надевай очки. Но ведь не в восемь же часов вечера, черт возьми.
Сообразив, что я не произнес ни слова в ответ, а лишь таращусь на нее бог знает сколько времени, я обретаю дар речи и спрашиваю:
– Что вам угодно?
Она могла бы по-всякому ответить на мой вопрос. Например, попросила бы, чтоб я поставил ее раком у стойки и…
– Я… э… мне нужна комната.
Боже, голос сладостно-тягучий, как светлая патока.
Мой член дернулся, запульсировал в джинсах, которые стали вдруг мне невероятно узки.
Блин, надо бы его успокоить.
Я сумею. Я – не раб собственной похоти. Здесь я диктую условия.