Бегство к любви
Шрифт:
Она останавливается на крыльце – на том самом крыльце, где всего несколько часов назад мы предавались с ней любви после того, как я солгал ей в очередной раз, – и медленно поворачивается ко мне.
Холод в ее глазах, безжизненное выражение лица подтверждают мои наихудшие опасения.
Я ее потерял.
Этот камень преткновения не переступить.
Я солгал ей. Не оправдал ее надежд. Все мужчины, которых Мия знала в своей жизни, приносили ей боль и разочарования, и теперь
– Объяснить? Что теперь ты хочешь объяснить? У тебя было ВРЕМЯ – И НЕ ОДИН ДЕНЬ, – ЧТОБЫ ОБЪЯСНИТЬ! – кричит она. – У ТЕБЯ БЫЛО ВРЕМЯ СКАЗАТЬ МНЕ ПРАВДУ, НО ТЫ ЛГАЛ… ты лгал. – Она понизила голос до шепота. – Она любила тебя… не меня – тебя. Она оставила меня с ним. Боже, как же, должно быть, она меня ненавидела…
– Нет, Мия. Нет. Ты ведь ничего не знаешь. Позволь, я объясню.
– Я БОЛЬШЕ НИЧЕГО НЕ ЖЕЛАЮ СЛЫШАТЬ! – кричит она. Слезы струятся по ее лицу, рукой она снова держится за живот.
Ее боль обжигает мне глаза. В ярости тру их рукой.
– Мне пора, – говорит она жутко слабым голосом. Ее взгляд метнулся к автомобилю. – Я должна уехать отсюда.
Грудь разрывается от боли.
Она бежит к машине, на ходу отпирая ее.
Я цепляюсь за нее, хватаю за руку, пытаясь удержать. Умоляю:
– Не уезжай. Не надо. Прошу тебя, Мия. Останься, поговори со мной. Я могу все исправить. Я исправлю.
Она поднимает на меня пустые глаза.
– Это не исправить… Меня не исправить. Я давно изломана и изуродована так, что восстановлению не подлежу.
Она вырывает свою руку из моей ладони, садится в машину и уезжает, оставляя меня в облаке пыли и боли.
Я осознал, что сижу на гравии, только тогда, когда почувствовал на плече руку отца.
– Мне очень жаль, Джордан. Жаль, что тебе приходится расплачиваться за ошибки Бель, совершенные много лет назад.
Я потираю руками лицо, потом поднимаюсь с земли.
– Нет… просто… я не могу потерять ее. Я должен все исправить. Поеду за ней…
– Не надо. – Отец крепко берет меня за плечо, удерживая на месте. – Не самая удачная идея. Если поедешь за ней сейчас, только хуже сделаешь. Дай ей время остыть, переварить свою обиду.
– А вдруг она не вернется? – От боли в сердце мутится разум. Затаив дыхание, я потираю грудь.
– Ее вещи здесь, Джордан. Она должна за ними вернуться.
– Нет, – качаю я головой, зная, что, убегая из Бостона, Мия бросила там все свое имущество. – Вещи для нее значения не имеют. Она оставила в Бостоне все, что у нее было, так что из-за нескольких тряпок она тем более не вернется.
Беспокойство мелькает в лице отца. Потом он треплет меня по плечу.
– Ты ей небезразличен. Она вернется. Если не вернется,
– Как?
Одной рукой он обнимает меня за плечи и ведет в дом.
– Ты забыл, что твой отец раньше был копом? Что-что, а людей искать я умею. – Он улыбается, демонстрируя позитивный настрой, пытаясь подбодрить меня, проявляя готовность помочь.
Я киваю, но оптимизма его не разделяю, ибо боюсь я не того, что не найду ее. Я буду ее искать, пока не найду, всю землю исхожу вдоль и поперек.
Нет, боюсь я того, что будет ждать меня, когда снова ее увижу.
Глава 22
Пустота.
Ни мыслей в голове.
Ни боли в теле.
Ни боли в сердце.
Одна лишь устремленность. Одна цель.
Я резко торможу на стоянке.
Надев темные очки, хватаю сумочку и иду в магазин.
Беру тележку. И начинаю сметать продукты с прилавков.
Ни одной осознанной мысли. Только потребность. Одна лишь потребность.
Тележка быстро наполняется. Я уже жую. Опустошена одна пачка с чипсами. Наполовину съедена пачка конфет.
Если на меня кто-то и смотрит, мне все равно.
Кассирша вежливо пытается поболтать со мной. Я не отвечаю.
Складываю в пакет продукты, расплачиваюсь и ухожу.
Потом еду в мотель на окраине города, в тот самый, где останавливалась на днях.
Многие днем снимают в мотелях номера для любовных свиданий. Я приезжаю в мотели, чтобы есть. Скрыть свой позор.
Однако сейчас я не испытываю ни капли стыда.
Только потребность.
Средство для достижения цели… цели, которой на данный момент я не вижу.
Я заселяюсь в мотель. На одну ночь. Больше мне не нужно.
Мне просто необходимо выплеснуть всю горечь из своего организма. Потом я покину этот город.
Получив ключ от номера, я возвращаюсь к машине, забираю пакеты с едой.
Войдя в номер, сгружаю пакеты на кровать.
Это не тот номер, в котором я останавливалась на днях, но абсолютно такой же.
Та же дешевая, грязная, затхлая обшарпанная комната. Мне здесь самое место.
Потому что я сама такая, как эта комната. Дешевая, затхлая и обшарпанная.
По глупости зачем-то убедила себя в обратном. Внушила себе, что я чего-то стою… что-то значу для кого-то… для него.
Для Джордана.
Даже думать о нем больно.
Я зажимаю голову руками, пытаясь выдавить его из себя, но он не уходит.
Поэтому я подхожу к допотопному телевизору, включаю его. Хочу дребеденью заглушить боль в голове, но убийственные факты заполняют сознание, продолжая увечить меня.
Музыка, льющаяся из телевизора, плывет по комнате, заполняя каждый пустой уголок голосом Рианны, исполняющей «Бриллианты».