Бегство от бессмертия
Шрифт:
– А что еще вы помните об этом тесте? Может, в нем было что-нибудь необычайное? Может, вы тогда больны были, а, Бенни?
– Не помню, мистер Дженнингс.
– Хотите снова пройти этот тест?
– Нет, мистер Дженнингс.
Этот резкий, недвусмысленный отказ на мгновенье смутил Дженнингса.
– Но, Бенни, эта оценка неправильна, неверна. Я, конечно, ничего не могу обещать, но вы наверняка заслуживаете более высокого балла. Правда, не скажу точно, насколько более высокого.
Чтобы войти в "верхнюю десятку", надо было набрать минимум 120. Вряд ли Бенни может рассчитывать
– Послушайте, мистер Дженнингс, - с мольбой в голосе произнес Бенни, я всю жизнь знал, что перерождение не для меня. И я давно с этим примирился. Так давно, что уже не хочу никакого перерождения, можете вы это понять?
– Ну, хорошо, вас никто не заставляет. Человека нельзя силой заставить пойти на перерождение, кроме тех случаев, когда его оценка так высока, что общество не может себе позволить потерять его. Но я прошу вас, Бенни, повторно пройти тест просто для того, чтобы исправить ошибку. Ваша оценка не может и никогда не могла быть такой низкой.
– Как хотите, мистер Дженнингс. Воля ваша.
В тот же день к вечеру Дженнингс получил результаты. Неправдоподобно ЦДО 30 баллов! Что сказать Бенни? Теперь, когда все уже было позади и не осталось ни малейшего сомнения, на ум приходили самые разные объяснения.
Сьюзан в целом набрала больше баллов, нежели среднее арифметическое всех составляющих. Бенни мог набрать меньше. Уровень интеллектуального развития - 98, музыкальные способности - 42, технические способности 116, математические способности - 126, кстати, невероятно высокая оценка для привратника. Самоутверждение - 41, это уж оценка необычайно низкая. Память - 110.
Баллы, зарегистрированные в карточке, не опускались ниже 41 (в одном случае даже достигали 126), а оценка по шкале ЦДО составляла 30. Так сбить ее могли только криминальные психопатические или антисоциальные тенденции, но эта версия не годилась. Оценка по антисоциальным тенденциям была нейтральной.
И Дженнингс постарался последовать совету Уэйгэнга - забыть о Бенни.
Однокомнатная квартирка Бенни находилась в двадцати минутах ходьбы от Мьюзикосмоса. Он шел домой и размышлял, стоит ли теперь ему отказаться от места. Он был спокоен и собран.
Интересно все же, зачем его опять проверяли? Бенни думал, что проверка каким-то образом связана со Сьюзан, что именно она организовала повторный тест, решила оказать услугу. Ну хорошо, допустим, но кто преследует его сейчас? Сама Сьюзан в институте и давно уже перестала знать и думать о Бенни.
С одной стороны, если уж тобой занялись всерьез, то идут до конца. С другой стороны, если твердо и нагло держаться своей линии, то любопытство в конце концов заглохнет и тогда будешь чувствовать себя еще в большей безопасности, чем прежде. И когда он почти уже принял решение отсидеться как можно дольше, насколько позволят обстоятельства, он вдруг почувствовал, что за ним следят.
Походка его не переменилась. Кто может следить за ним? Только тот, кто мало что о нем знает. Всякий, кому известно хоть немного больше, решит, что он просто идет домой из Мьюзикосмоса, как ходил изо дня в день, и тогда что за смысл в самой слежке?
Нарочно пройдя мимо киоска, где он обычно покупал газету, Бенни сделал вид, что вдруг вспомнил о чем-то и резко повернул обратно. Этот маневр позволил ему хорошенько разглядеть человека, висевшего у него на хвосте. На вид тому было лет тридцать - сорок, внешность самая что ни на есть неприметная.
Решение было принято моментально. Надо идти домой, ведь дома спрятаны деньги, отложенные для побега.
С планом затаиться и переждать можно распрощаться навсегда. Когда за тобой по пятам идут первоклассные детективы, слишком поздно цепляться за старую уловку и притворяться древним тупицей-привратником с ЦДО 30 баллов. Неважно, кто и с какой целью нанял этого сыщика, важно, что игра зашла слишком далеко и пора сжигать за собой мосты.
И он снова бежал.
Когда на следующий день утром Бенни не пришел в Мьюзикосмос, событие это показалось столь незначительным, что на его отсутствие почти никто не обратил внимания. И только когда некая особа появилась в Мьюзикосмосе и спросила о Бенни, старый привратник с бессмысленным взором, занявший место Бенни у дверей, кое-как увязал между собой события последних дней и позвонил Дженнингсу в отдел тестов.
– Здесь одна женщина спрашивает Бенни, мистер Дженнингс, - сказал он. А вы его тут часто вызывали. Ну, я и подумал...
– Спрашивает Бенни? Разве он не на месте?
– Да нет его. И не было все утро. Я думал, вы...
– А что за женщина? Старуха какая-нибудь?
– Нет, молодая.
– Пошлите ее ко мне.
Дженнингс удивился, увидав в дверях девицу не старше двадцати пяти, да к тому же еще явно профессиональную красотку. Она представилась как Марита Хеберт.
– Простите, что беспокою вас, мистер Дженнингс, - сказала она.
– Я разыскиваю Бенни Райса. Мне абсолютно необходимо его видеть.
– А зачем?
Улыбка не исчезла с ее лица, но как бы немного застыла.
– Честно говоря, мистер Дженнингс, я не понимаю, что вам за дело до этого.
Дженнингс пожал плечами.
– Ведь вы хотите, чтобы я помог вам разыскать Бенни. В таком случае вы должны мне кое-что объяснить. Меня, поверьте, нисколько не интересуют ваши личные дела, мисс Хеберт, но все еще очень интересует Бенни.
– Все еще?
– Зачем он вам нужен?
– Да я повстречалась с ним тут на днях. Он в три раза меня старше, но это было потрясающе. Я хочу его видеть снова, это просто необходимо. Я даже наняла детектива для его розысков.
– Вы что же, влюбились в него?
– Нет, не совсем так, И потом, если хочешь видеть человека, надо обязательно сначала влюбиться?
– Вы сказали, что наняли детектива. Разве вам не известно, где живет Бенни?
– Я знала только его имя. Детектив выяснил, что он работает в Мьюзикосмосе. Мне сказали, что он привратник, но этого просто быть не может.
– Почему не может быть, мисс Хеберт?
– В ту ночь он сорил деньгами.
– Может быть, он выиграл на скачках.
– Да, конечно, но... Видите ли, он очень милый. И так хорошо все понимает. Умный, но не как какой-нибудь там ученый или профессор. Он чуткий, догадывается обо всем. Образованный. И у него есть вкус.