Бегство с планеты обезьян (сборник)
Шрифт:
— Обезьяны? — переспросил Хаслейн.
— Шимпанзе, если быть точным, — сказал президент.
— Ах, шимпанзе… — протянул Хаслейн нарочито медленно, будто то, что обезьяны оказались шимпанзе, ему все разъяснило.
Присутствующие с любопытством уставились на ученого, но Хаслейн, погруженный в собственные мысли, ничего им не объяснил.
— Генерал, — сказал президент, — продолжайте.
— Да, сэр! — с готовностью ответил Броуди. — Итак, — он окинул взглядом присутствующих, — мы остановились на том, что космический корабль пилотировался обезьянами. Судя по докладам, прилетевшие к нам шимпанзе безобидны, дружелюбны и обладают высоким интеллектом, что и следовало ожидать от животных, используемых в таком сложном космическом эксперименте. Их одежда и инструменты довольно-таки просты, сделаны с учетом того, что ими будут пользоваться обезьяны. На корабле мы обнаружили предметы, устройство и предназначение которых нам незнакомо.
Броуди посмотрел в свои записи:
— Модификация капсулы не приводилась. Мы не знаем, каким образом она была выведена на орбиту во второй раз, но есть бесспорное доказательство того, что она приземлялась. Следы почвы и других материалов, которые мы нашли в капсуле, не поддаются классификации. Пока мы ничего не знаем ни о том, откуда прилетели обезьяны, ни о судьбе полковника Тэйлора и его команды.
— Кто-то вмешался в ход миссии, — задумчиво произнес Виктор Хаслейн.
— Поясните, пожалуйста, свои слова, — попросил президент.
— Хорошо, хотя то, что я сказал, — очевидно. Когда мы потеряли след капсулы Тэйлора, она явно не собиралась приземляться. Теперь же, появившись вновь, но так, что мы не смогли засечь ее предыдущую орбиту, капсула пошла на снижение. Внутри нее оказались шимпанзе — обитатели Земли, — одетые в одежду из незнакомых нам материалов. По следам почвы на космическом корабле мы также ничего не можем определить. Очевидно, что кто угодно, но только не шимпанзе заставили полковника Тэйлора приземлиться, затем вытащили его из корабля и произвели повторный запуск. Конечно, кто-то вмешался в ход миссии. Вопрос только в том, кто это?
— Русские, — твердо сказал представитель военно-воздушных сил.
Его поддержал представитель морских сил.
— Мы не знаем этого, джентльмены, — произнес президент, — поэтому нам следует быть осторожными в наших предположениях. Вполне возможно, что русские ни при чем.
— Вы с ними связывались? — удивился представитель сухопутных войск.
Президент улыбнулся:
— Генерал, если русские замешаны в этом деле, то они в курсе и без меня, а если нет, то следует ли мне сообщать им?
— О да, сэр.
— Хотя, если они в этом не замешаны, то почему бы нам их не расспросить, — продолжал президент. — Я за секретность в том случае, когда это необходимо и помогает делу, но с ней не нужно заходить очень далеко… Не думаю, что если мы рассекретим произошедшее, то наши национальные интересы пострадают. Есть у кого-либо доводы против этого?
— Только один, — сказал Хаслейн, — не кажется ли вам, что пресса может помешать ведению научного расследования? А оно потребуется, не так ли, господин президент? Мы ведь все хотим знать правду о том, что произошло с космонавтами.
Присутствующие дружно поддержали Хаслейна.
— Правильно! — воскликнул генерал военно-воздушных сил, стукнув кулаком по столу. — Тэйлор был отличным парнем. И не забывайте, что он был американским парнем. Мы обязаны узнать, что с ним стряслось!
Президент знал ход их мыслей. Военные всегда готовы пожертвовать своим подчиненным в бою или во время проведения научного эксперимента, но они не могут допустить и мысли, что их солдат или офицер, в данном случае полковник Тэйлор, убит каким-то загадочным врагом при неизвестных им обстоятельствах. В чем-то, конечно, военные правы, кроме того, президенту и самому хотелось узнать, что же все-таки произошло.
— Мы проведем тщательное расследование, — сказал он. — Доктор Хаслейн, я попрошу вас подготовить список лиц, которые войдут в комиссию по расследованию. Среди них должны быть ученые и не менее двух членов конгресса, один из которых должен представлять комитет вооруженных сил. Я думаю, присутствующие здесь военные дадут вам рекомендации, кого именно следует включить в этот список.
— Как я понял, это будет президентская комиссия, — сказал Хаслейн.
— Вы с чем-то не согласны? У вас есть другие предложения?
— Национальное агентство безопасности…
— Нет, — оборвал Хаслейна президент. — Для этой работы они не подойдут. Тут необходимо привлечь лучшие научные умы. Все произошедшее просто невероятно. Взять хотя бы последний рапорт доктора, обследующего шимпанзе в настоящее время, в нем утверждается, что обезьяны разговаривают!
Взгляды всех устремились к президенту. Хаслейн фыркнул.
— Ладно, ладно, я сам этому не верю, — заверил президент. — Но я хотел бы, чтобы вы, Виктор, персонально во всем разобрались. Пусть двух оставшихся обезьян обследует комиссия. Пока шимпанзе лучше остаться под наблюдением того же доктора, кажется, Диксон его фамилия, и я думаю нам следует включить его в состав комиссии. Еще, доктор Хаслейн, у меня к вам просьба: помогите составить отчет для прессы, она, как я думаю, найдет эту историю весьма интересной.
Хаслейн, сидя в своем кабинете в Западном Белом доме, просматривал последний выпуск новостей по каналу Би-би-си.
— Один из двух американских космических кораблей, считавшихся дезинтегрировавшими на орбите, объявился вновь при весьма загадочных обстоятельствах, — сказал диктор, всеми силами удерживаясь от улыбки. — Американские источники сообщают, что он приводнился вблизи Тихоокеанского побережья Южной Калифорнии вчера вечером, — на экране появились кадры, заснятые, когда капсула полковника Тэйлора была поднята на корабль. — В распространенном американском сообщении, — продолжил диктор, — говорится, что космический корабль пилотировался, — диктор сделал паузу и все-таки улыбнулся, — обезьянами.
Виктор Хаслейн щелкнул выключателем. Экран погас. Черт возьми, неужели нельзя было преподнести эту сенсационную новость как-нибудь по-другому! Он прошелся по другим каналам, но там было еще хуже: комментаторы отпускали шуточки насчет науки вообще, многозначительно улыбались, паясничали… Хаслейн со злостью выключил телевизор. Он никогда не жаловал журналистов — этих безответственных людишек, вечно сующих нос куда не надо, но нынешнее их поведение его прямо-таки взорвало.
«Скоро мы узнаем, что произошло на самом деле, — подумал Хаслейн, — и когда мы это сделаем, я смогу заткнуть ваши смеющиеся глотки».