Бегущий по лезвию 2
Шрифт:
Нижний край видеоэкрана дирижабля с резким стуком ударился о землю, извлекая из устройства последнюю вспышку жизни. Произошел запуск программы видеопоказа, правда, в режиме ускоренного просмотра.
Голос теперь звучал пронзительно. Он уже не стремился очаровать, не пытался упрашивать: «Новая жизнь!» Зазывная фраза звучала гораздо быстрее и октавой выше, словно объятая страхом: «Новая жизнь! Шанс! Новый!» Потом еще выше, пискляво, переходя в ультразвук, отчего зазвенели осколки стекол, что остались в оконных рамах: «Начать сначала!»
Один из группы нападавших на дирижабль выбежал из переулка, описывая над головой
Декард отпрянул назад, прикрыв глаза ладонью. Осколки стекол и куски раскаленной проволоки застучали по его плечам, словно град.
— Это все ложь!
Голос уже другой — не тот, что сначала рокотал, а потом визжал пронзительно, когда дирижабль разрушился. Декард осмотрел улицу, над которой едва слышно разносился перезвон стеклянных осколков. Кто-то из минометного расчета — возможно, тот самый, что последним выскочил с абордажным крюком, трудно было сказать точно — взобрался на погнутую металлическую опору. Затухающее пламя осветило его силуэт. Это был человек с безумным взором; лицо его было вымазано в саже, а в руках он держал портативный мегафон.
— Вас обманывают! — Усиленный мегафоном голос эхом отражался от расположенных вокруг высотных зданий. — Вас всегда обманывали!
Декард отошел от стены, к которой был прижат взрывом, и, пошатываясь, двинулся по заваленной осколками улице. Куски обшивки дирижабля, все еще тлевшие и испускавшие черный дым от сгоревшего масла, усыпали асфальт на тротуарах и проезжей части. Отдаленный вой сирен, звучавший в себе и долетавший до земли, заглушал вопли и крики толпы.
— Вы должны слушать! — Дрожащий голос, доносившийся из мегафона, судя по всему, принадлежал какому-то фанатику. — Не меня… вы должны слушать их! — Даже с того места, где стоял Декард, ясно был виден лихорадочный блеск глаз этого психически больного человека. — Они пришли… чтобы все рассказать нам! — Человек повернулся и, для сохранения равновесия ухватившись свободной рукой за горизонтальную распорку каркаса дирижабля, начал тыкать мегафоном во все стороны, как бы указывая направление. — Они знают правду! Им показали свет! Свет звезд!
Уголком глаза Декард уловил и другое движение. Наблюдательная будка была опрокинута взрывом и придавила своей тяжестью постового. Сейчас Полицейский с лицом, залитым кровью, умудрился каким-то образом выбраться из-под тяжелой будки и пытался встать. Он даже вытащил свой тяжелый пистолет из кобуры на ремне.
— Человека Иисус Христос больше не любит вас! — Жалобный вопль, словно ответ, прозвучал вслед за словами, которые пронзительным голосом кричал в мегафон сумасшедший. — Глаз сострадающий отвернулся! Видна только боль! Глаз сострадающий уже больше не видит вас…
Декард отвернулся от этого пустомели, кафедрой для которого служили останки сгоревшего дирижабля, и увидел, как постовой полицейский, держа пистолет в обеих вытянутых руках, старается прицелиться.
На белом комбинезоне «Номекс» проповедника расцвело красное
— Эй! — Прижимая одной рукой стальной стержень к ноге, Декард поспешно бросился к полицейскому. Он не обратил ни малейшего внимания на тот факт, что тот направил дуло своего пистолета в его сторону. — Сейчас они будут здесь! Те, кто сделал это… — Как только выстрел полицейского прервал поток слов из мегафона, остальные участники нападения, находившиеся в переулке, сбежали, бросив свое оружие. Декард указывал на другой, более близкий к ним переулок. — Я видел, как они идут!
Он отлично понимал: нужно действовать чрезвычайно быстро, чтобы успеть до того, как приземлятся устремившиеся сюда челноки Управления полиции Лос-Анджелеса. Лучи их прожекторов уже светили сверху, обшаривая все, что осталось от дирижабля.
Вид у полицейского был слегка растерянный, видимо, вследствие контузии, лицо в ссадинах. Он позволил Декарду взять себя за руку и потащить в неосвещенное место подальше от улицы.
— Давай туда, назад…
Войдя в затененное зданиями пространство, Декард подтолкнул полицейского вперед, а сам пошел за ним, отставая на шаг.
— Эй? — Полицейский поднял дрожащей рукой свой пистолет, водя стволом из стороны в сторону. — Я ничего не…
Речь парня оборвалась, когда Декард прижал к его горлу стальной стержень. Схватив свое оружие двумя руками за концы, Декард изо всех сил уперся коленом полицейскому в поясницу. Один достаточно резкий рывок — и меньше чем через минуту полицейский с покрасневшим лицом начал обвисать, вяло сопротивляясь, а еще спустя несколько секунд он уже просто висел подбородком на стальном стержне. Декард отпустил стержень, и постовой тут же рухнул на бетон лицом вниз — ладони его касались земли, язык из разинутого рта расплющился о тротуар.
Стоя над неподвижным телом, Декард через плечо оглянулся назад. Полицейские челноки уже приземлились. Их красные и синие мигающие сигнальные огни, словно карнавальные фонарики, окрасили фасады зданий и рухнувший вниз дирижабль ООН. Аварийно-спасательные лодки все еще парили невысоко в небе, дожидаясь, пока армейские группы из юго-западного управления не закончат зачистку всей территории. Руки раненых хватали солдат в черных мундирах за колени, когда те поспешно пробегали мимо, выполняя приказ своих офицеров образовать сплошное кольцо вокруг места трагедии.
Подхватив бесчувственного полицейского под мышки, Декард потащил его в более укромное место подальше от улицы. Для того чтобы снять форменный мундир с неподвижного тела и натянуть на себя со всеми его пряжками, кожаными застежками и ремешками, а затем застегнуть хромированные пуговицы, потребовалось всего несколько минут. После чего Декард, скомкав белый пиджак и остальную грязную одежду, забросил их в темный угол.
Полицейский был жив — полураздетый, в одном нижнем белье, он уже начал шевелиться и заморгал. Когда Декард снял с ремня пару наручников и пристегнул его за руку к проходившей невдалеке канализационной трубе. А чтобы парень не вздумал заорать во всю глотку, Декард засунул ему в рот специальный кляп с мембраной, который почти не стеснял дыхания, но заглушал даже самый тихий шепот.