Белая фарфоровая кошка, которая слишком много знала
Шрифт:
Что было вчера? О, вчера было чертовски много интересного.
Вот когда глубокой ночью, тёмной, как намерения преступника, я постучался в старую деревянную дверь моей мамы, я смог произнести только одно имя. Розмари. Мама сразу напоила меня какой-то бурдой, состав которой я даже и прикинуть боюсь, и мне полегчало. А затем начался допрос.
— Настолько? — спросила мама в конце.
— Настолько, — ответил я.
Мама задумчиво постучала пальцем по подбородку.
— И тогда почему ты сейчас здесь, а не в её постели?
Тут надо сказать несколько
Мама у меня самая лучшая. Нет человека, который понимает меня так, как она, и поэтому каждую неделю я заглядываю к ней на огонёк.
— Потому что я джентльмен! — почти возмущённо ответил я.
Мама скривила губы и покачала головой.
— Нет. Потому что ты идиот.
Строго говоря, она права. Я идиот, но не поэтому.
После приёма я решил проводить Розмари до дому. И что-то мы с ней разговорились. С её точки зрения, я прекрасно вынес этот невыразимо скучный вечер, а так же вытерпел все сложности, связанные с ним. А ещё она рассказала мне, почему семейство МакКавити завязало с незаконной деятельностью. Дело было в дядюшке Стивене. Когда Розмари упомянула это имя, я чуть глаза не закатил. Он мне за этот вечер набил порядочную оскомину. Но я джентльмен, поэтому историю послушал. Это была уже третья версия его трагической гибели.
Гибель дядюшки Стивена, версия три.
Стивен МакКавити был грозой этого города. Он управлял им железной рукой, контролируя всё: игорные дома, подпольные бары, контрабанду, оружие… даже уличные мальчишки-карманники отстёгивали ему монету.
Стивен МакКавити держал этот город в своей железной руке, подчинив себе полицию, суды и даже само правительство. Не было на него решительно никакой управы. Никто не смел бросить ему вызов.
Но нашёлся один человек, который сказал: хватит. Этот человек решил во что бы то ни стало расквитаться с проклятым МакКавити. Но как? Его всегда охраняет толпа головорезов, вооружённых до зубов. Нужно было подгадать момент…
И этот момент настал. Однажды Стивен МакКавити отдыхал на своей яхте в обществе продажных женщин, утопая в алкоголе, разврате и табачном дыму. Он не мог — да и не хотел слышать шаги рока. Оставшийся неизвестным человек взошёл на яхту самого опасного человека в городе, медленным и расчётливым движением открыл дверь спальни и увидел МакКавити.
— Пошёл вон! — крикнул Стивен.
Человек молча поднял пистолет.
— Ты кто такой? — успел спросить Стивен.
Раздался выстрел.
— Твоя смерть, — зловеще произнёс неизвестный и покинул яхту.
Во всяком случае, в таком виде мне эту историю преподнесла Розмари. С тех пор семья полностью легализовалась, патриархом стал Джеймс МакКавити, а потом передал бразды правления Кенни, который закончил переход, а ещё поставил на информационные технологии — и не прогадал. МакКавити стали крупнейшими производителями электроники, семья процветала. Такая легенда.
А потом мы с Розмари дошли до её квартиры, где она предложила мне зайти, но я, как и подобает джентльмену-идиоту, отказался. Почему? Ну, может быть потому что в моих руках была фарфоровая кошка? Нет. Не знаю, почему я отказался. Потому что идиот, правильно мама сказала.
А почему в моих руках была кошка? А потому что так сложилось. Виирле хотела, чтобы передача кошки состоялась в присутствии старших членов семьи, но они (все, кроме Элейн) отказались почтить своим присутствием этот скромный приём. Скромный… Да, Розмари определённо употребила именно это слово, хотя теперь я боюсь представить, как выглядит у них приём пышный.
Зато я познакомился со многими интересными МакКавити. Надо будет собраться и составить их родовое древо, чтобы совсем не запутаться. Так. Кого я упоминал?
Элейн. Она пришла на приём. Древняя старуха, старая, сморщенная, пришла под самый конец. Виирле, Аева и Виктория даже попробовали её поприветствовать, но никто их не поддержал, и Элейн села за самый дальний столик в гордом одиночестве. Чем знаменита Элейн?
— Она была девочкой-певичкой, которая вышла замуж за дядюшку Стивена, — пояснила мне Розмари. — И в браке они прожили что-то пару лет, а потом Стивена убили. Дядя Джеймс распорядился позаботиться о ней, да так она и прижилась с нами.
— Ты не забывай, — перебил её Джон, — что это она его убила.
Ремарка номер один. Мы сидели за столиком с Аевой, Розмари и Джоном. Кто такой Джон? Ну, он их родной брат. У него прозвище "бывший" — потому что спроси про него любую окрестную девушку, она томно прикроет глаза и скажет: "Ах, он мой бывший" — и больше от неё ничего не добиться.
Джон ворвался в зал как даже не знаю кто. Он наполнил зал собою, подойдя к каждому столику, поздоровавшись с каждым, даже к тётушкам он нагло вклинился, прервал их диалог, поцеловал каждую в щёку и исчез раньше, чем они успели сказать что-нибудь в ответ. Помню, они несколько секунд потрясённо молчали, но потом вернулись к диалогу как ни в чём не бывало. А Джон залез на сцену, взял микрофон, поприветствовал толпу, а толпа в ответ поприветствовала его. И только после этого он плюхнулся к нам за столик, налил себе выпить, ещё раз поздоровался с девушками и обратил внимание на меня.
— Розмари, — вежливо сказал он. — А что это за мужик рядом с тобой?
И тут Розмари — спасибо ей! — промолчала, дав мне сказать.
— Я частный детектив, — сурово сказал я. — Тут одна девушка ищет некоего МакКавити, который её не очень красиво бросил. Сказала, доставить его связанным или покалеченным.
Джон понимающе кивнул.
— А она симпатичная? — спросил он.
— Невероятно! — ответил я.
— Вяжите меня, детектив! — засмеялся Джон и протянул руки, чтобы я надел на него наручники.