Белая книга
Шрифт:
– А у меня, похоже, рука отнялась, – пожаловался Ник Гаррику.
– Совсем?
– Надеюсь, что нет, – ответил Ник, продолжая массировать бесчувственную плоть, которая ещё совсем недавно была послушной рукой, а сейчас висела как плеть.
«Так вот как чувствуют себя однорукие», – подумал Ник и с ужасом понял, что он не чувствует подушечки пальцев на левой руке. Он попробовал сгибать и разгибать кисть: пальцы слушались, но было такое чувство, что они стали короче на одну фалангу. Ник отдернул левую руку дальше от правой и в отчаянии представил, что будет, если онемение пойдет дальше.
– И всё-таки, я в тебе не ошибся! – в голосе сквозило торжество. Он был низким, с хрипотцой, но кому он принадлежал – мужчине или женщине, Ник бы затруднился определить. Одно Никифор знал точно: это был не его внутренний голос.
– Ты что-нибудь слышал? – спросил Ник у Гарри.
Гарри полностью сосредоточился на том, чтобы избавится от головной боли, для чего усиленно тёр лоб и виски. Он даже не расслышал вопрос друга. Пришлось ткнуть его левой рукой, которая ещё окончательно не утратила своей чувствительности.
– Эй! Ты что, заснул?
– Я? Нет, а что случилось?
– Ты что-нибудь слышал?
– Ничего, а ты?
– И я ничего, – Ник решил пока не рассказывать Гарри про голос. Вдруг ему просто показалось.
– Нет, тебе не показалось, – тут же вступил в диалог голос, – и твой дружок меня не слышит, так что придётся тебе сходить с ума в одиночку. Или не сходить. Что ты выберешь?
– Вот ещё, – подумал Ник, – буду я сходить с ума из-за какого-то голоса.
– Правильно, молодец, – прохрипел голос, – сойти с ума всегда успеешь, благо это дело не хитрое. Особенно в твоём возрасте. А пока давай-ка лучше разберёмся, что с тобой произошло.
– Да уж, было бы неплохо, – Никифор совсем освоился с голосом и уже не задавал себе вопросов о том, чей это голос и почему он его слышит, а Гаррик – нет. Делать в полной темноте было абсолютно нечего, а голос отвлекал от мыслей о немеющих руках.
– Итак, ты спокойно праздновал свой день рождения: родители, друзья, подарки. Всё было как обычно, не правда ли?
Ник быстренько прокрутил в голове весь сегодняшний день. Или уже не сегодняшний. Из-за всех произошедших событий его чувство времени испуганно поджало хвост и сбежало вслед за чувствительностью правой руки, оставив Ника один на один с действительностью. Пришлось выкручиваться самому. Но ничего необыкновенного, кроме того, что его шевелюра изменила цвет, Ник вспомнить не смог. Новый цвет волос определённо не имел ко дню рождения никакого отношения. Обычный день рождения, уже двенадцатый. Последние пять Ник более-менее отчетливо помнил, поэтому он в знак согласия кивнул голосу. Ник сделал это автоматически, совершенно забыв о том, что он «разговаривает» с бестелесным голосом, вещающим прямо у него в голове. Хотя вокруг царила такая темнота, что даже обладай голос хоть каким-нибудь телом, вооружённым человеческим зрением, это бы ему не помогло увидеть кивок Ника. Но голос отреагировал мгновенно:
– Пока ты не задул свечки.
– Да, – снова согласился Ник, – а потом стало совсем темно, как сейчас.
– Не торопись, – проскрипел голос, – сначала мы должны закончить со свечками.
– В каком смысле? – не понял Ник.
– Тебе
Нику так хотелось самому понять, что же не так со свечками, что он не обратил внимания на то, что голос не только назвал его по имени, но и сказал точное количество свечек, которое было на торте. Так ничего и не придумав, Ник был вынужден капитулировать:
– Нет, обычные праздничные свечи, мама их купила в универмаге, я сам это видел.
– Вполне возможно. Но вспомни, до этого дня рождения ты хотя бы один раз задувал с первого раза все свечки?
Ник порылся в памяти, но так и не смог вспомнить, получалось ли у него раньше одновременно погасить все свечки на торте или нет.
– Не помнишь, – утвердительно сказал голос.
– Нет, – честно признался Ник.
– А зря! В этом-то весь секрет, – голос удовлетворённо забулькал.
– Какой? – Ник решил не обращать внимания на это бульканье, которое, по всей видимости, должно было означать смех.
– А ты никогда не задумывался, зачем люди задувают свечки на торте?
– Ну, – пожал плечами Ник, – чтобы желание загадать.
– Желание?! – голос опять забулькал, – вот уж не думал, что люди настолько глупы, чтобы пытаться таким способом найти Врата Желаний.
– Врата желаний? – переспросил Ник.
– Да, а ты о них не знал? – удивился голос.
– Первый раз о таком слышу.
– Нашёл чем хвастаться. И чему вас только учат? Не знаешь самых элементарных вещей. Ладно, для тебя сейчас главное понять, зачем на самом деле надо задувать свечки на торте. Слушай внимательно: тот, кто в свой день и час рождения одним махом задует все свечи на именинном торте, попадает сюда, – в голосе опять проскользнули торжествующие нотки, – при условии, конечно, что в торт воткнули правильное количество свечей.
– А как же Гарри?
– Твой дружок?
– Да. Ведь у него день рождения совсем в другой день, как он попал сюда?
– Скорее всего, он помогал тебе задувать свечи, добрый мальчик, – хихикнул голос, – вот его и зацепило вместе с тобой.
Ник решил сразу проверить, так ли это на самом деле.
– Это правда, Гаррик?
– Что «правда»? – Гарри зевнул.
Ник совсем забыл, что Гаррик не мог слышать его разговор с голосом.
– Ты помогал мне задувать свечки на торте?
– Да, я подумал, ты опять не справишься.
– Ясно, спасибо.
– Не за что, дружище. Что будем делать?
– Пока не знаю, но что-то такое в голове вертится, надо подумать.
– Давай, а я пока посплю, – Гаррик снова зевнул, – глаза закрываются – сил нет. Подвинься, а то места совсем мало.
Ник сдвинулся вплотную к краю коробки, которая продолжала медленно вращаться, а Гарри кое-как свернулся калачиком и засопел. Голос тут же вернулся к разговору:
– Убедился?
– Да, значит каждый, кто задует все свечки на своём дне рождения, попадает сюда?
– Ну, не совсем сюда. Каждый человек попадает в свою пустоту.
– В пустоту?
– Да, в Большую пустоту. Это такое место, вроде перекрёстка, но количество дорог, которое можно выбрать, у каждого своё. Их может быть много, а может быть и не одной. Как у тебя сейчас.