Белая колдунья
Шрифт:
Вдруг на голову Флоры набросили что-то тяжелое и кто-то подхватил ее на руки. Она пыталась закричать, но была так ошеломлена, что не смогла издать ни звука. Девушка слышала, как закричал Джонни, и испугалась, что с ребенком что-то случилось. Человек, который ее нес, сначала бежал по траве. Потом она почувствовала, что они перемещаются по неровной петляющей тропинке среди зарослей кустарника.
Почему-то она подумала, что похититель направляется в часовню. Если это так, то зачем? Все было так неожиданно, так стремительно, что Флора смертельно
Внезапно человек остановился, и девушка поняла, что за ними следует кто-то еще. Затем шаги этого второго тоже стихли и раздался звук открываемой двери — должно быть, маленькой хижины, которую шестой граф выстроил для себя позади часовни. Флора почувствовала, что ее занесли в комнату. Она так часто бывала здесь, что хорошо запомнила, что где находится. С одной стороны — узкая жесткая кровать, на которой граф спал, с другой — два больших комода, а посередине — круглый стол, за которым граф обедал.
Наконец похититель опустил Флору с плеча. Когда ее ноги коснулись пола, девушка почувствовала облегчение. Может, это просто шутка? Потом она почувствовала, как с ее головы срывают черную ткань. Флора открыла глаза и с изумлением увидела перед собой Локейди.
—Что происходит? — запинаясь, пробормотала девушка. — Зачем... меня... сюда притащили?
— Скоро ты все узнаешь, — ответила Локейди зловещим тоном. Она посмотрела на человека, который стоял за спиной Флоры. — Я займусь ею, — обратилась она к нему. — Подготовь остальных.
—Это не займет много времени, — ответил он. — Когда я уходил, почти все было готово.
—Да, я знаю, — грубо бросила Локейди.
Флора перевела взгляд с Локейди на мужчину. Это был высокий смуглый немолодой человек с очень неприятным лицом. В его выражении проступала жестокость и что-то, еще, чему она не могла найти названия. Повинуясь Локейди, он пересек комнату и открыл дверь, которая, как было известно Флоре, вела в часовню. До нее тотчас донесся сильный тошнотворный запах каких-то неизвестных ей благовоний.
Как только за ним закрылась дверь, Локейди резко приказала Флоре раздеться.
— Что вы имеете в виду? Зачем вы притащили меня сюда? Я... не понимаю.
—Ты все узнаешь в свое время, — злобно прорычала Локейди. — Делай что я тебе говорю!
—Я не понимаю, чего вы от меня хотите, и отказываюсь снимать одежду.
К ее изумлению, Локейди достала из-за спины револьвер. Флора, не веря своим глазам, уставилась на оружие.
—А теперь слушай меня, — закричала Локейди. — Если ты не сделаешь то, что я тебе велю, я выстрелю, но не убью тебя, а прострелю тебе ноги. Я искалечу их так, что ты никогда больше не сможешь ходить.
—Да вы просто сумасшедшая! Что вы такое говорите?! — вскрикнула Флора. Присмотревшись, она заметила, что у Локейди неестественно расширены зрачки. Девушка подумала, что та, должно быть, пьяна — стол был завален остатками еды и множеством пустых винных бутылок. Флора снова взглянула на Локейди. Та выглядела настолько странно, что теперь она решила, что леди, скорее,
— Зачем вы... хотите, чтобы... я разделась? — пробормотала девушка.
—Делай что тебе говорят, — резко бросила Локейди, — или я покалечу тебя, и это будет очень больно!
«Она сумасшедшая, совершенно сумасшедшая!» — перепугалась до смерти Флора и решила, что лучше будет не перечить и делать то, что ей приказано. Она сняла свое нарядное голубое платье и положила его на кровать. Потом медленно, надеясь, что эта безумная спохватится и остановит ее, она сняла с себя нижнюю юбку. Локейди следила за каждым ее движением, и девушке пришлось снять с себя всю одежду.
— Но мне же надо чем-то прикрыться, — неуверенно пробормотала Флора.
Локейди небрежно схватила кусок тонкого муслина, который лежал на стуле и, вероятно, прежде служил скатертью, и швырнула его Флоре. Та быстро обернула тканью обнаженное тело.
— Если ты крикнешь, — произнесла Локейди угрожающе, — попытаешься бежать или сделаешь еще что-то кроме того, что я прикажу, я прострелю тебе ноги.
— Но почему? Зачем вы так... со мной... поступаете?
— Скоро ты поймешь, что никто не смеет безнаказанно переходить дорогу Локейди. Айвор мой и всегда будет моим. Ты узнаешь, что моямагия сильнее твоей.Ты — тот ключ, который мне нужен, чтобы заполучить сердце Айвора навечно.
Она повернулась и пошла к двери, ведущей в часовню. И только тогда Флора смогла рассмотреть ее одежду. На ней была странная разноцветная мантия с изображениями необычных символов. Флоре показалось, что она уже где-то видела такие же символы. Локейди была босиком, и Флора вдруг с удивлением поняла, что и под мантией на женщине ничего не было.
—Что... происходит? — спросила она в панике. — Что все это... значит?
Когда сильный запах благовоний из часовни заполнил комнату, в голове Флоры мелькнула ужасная мысль. Прежде чем она успела что-то сказать, в комнату вошел тот самый человек, который принес ее сюда. Он показался ей еще больше и еще страшнее, чем прежде. Теперь на нем тоже была мантия, но совсем не такая, как на Локейди.
Он подошел к Флоре, и девушка инстинктивно отшатнулась от него. Подхватив ее на руки, он стал спускаться в часовню. Флора была так напугана, что едва не закричала от ужаса. Она смогла сдержать себя лишь потому, что Локейди все еще сжимала в руке револьвер.
Теперь, оказавшись в часовне, Флора увидела еще шестерых мужчин. Они произнесли нараспев какие-то слова на латыни, которые, как показалось Флоре, были похожи на молитву. Но если это и была молитва, то она сильно отличалась от всего, что ей когда-либо приходилось слышать.
К своему ужасу, девушка разобрала несколько прозвучавших в этом песнопении имен. Флора встречала их в отцовских книгах.
Адрамелех — бог убийств, Молох — фаталист, который пожирал детей, и Нисрох — бог ненависти.