Белая королева
Шрифт:
Энтони пожал плечами.
— Но ведь и у нас достаточно богатств и могущества, не правда ли?
— Этого никогда не бывает слишком много. — (Что, по-моему, и так очевидно.) — Но самое главное — у меня есть желание поручить Малыша именно тебе.
— Пожалуй, пора перестать называть его Малышом, — заявил брат, — если отныне ему предстоит быть принцем Уэльским и управлять собственным двором. Он переезжает в свои владения, у него будет свой двор, и это его собственное княжество, а значит, ему вскоре становиться мужчиной. Тебе придется искать ему в жены подходящую принцессу.
Я улыбнулась, глядя
— Знаю, знаю. Мы уже обсудили кое-кого. Боже мой, я просто поверить не могу! Я по-прежнему зову его Малышом, потому что мне нравится вспоминать, как он выглядел в своих младенческих платьицах, а он уже стал настоящим мальчиком, хотя и в коротких штанишках, у него уже есть свой личный пони, да и растет Эдуард не по дням, а по часам. Я меняю ему сапожки для верховой езды каждые три месяца — он из них вырастает.
— Он очень хороший маленький мальчик, — заметил Энтони. — И хотя внешне он очень похож на отца, порой мне кажется, что есть в нем и что-то от деда. Если присмотреться внимательнее, то он настоящий Вудвилл, один из нас.
— В общем, никому другому ни за что я не поручу роль его опекуна и хранителя, — заключила я. — Он должен вырасти настоящим Риверсом, и двор у него должен быть как у настоящего Риверса. Этот Гастингс — просто грубая скотина, ему я не доверила бы заботу даже о своей кошке. Как, впрочем, и никому из братьев Эдуарда: Георг всегда думал только о себе, а Ричард еще слишком молод. Мой принц Эдуард всему научится у тебя, Энтони. Ты ведь и сам, наверное, не захочешь, чтобы кто-то другой оказывал на него влияние?
Энтони покачал головой.
— Ты права. Я бы тоже никому из них не позволил его воспитывать. Но я даже не предполагал, что король вознамерится отправить его в Уэльс в столь юном возрасте.
— Да, уже этой весной, — грустно подтвердила я. — Просто не представляю, как мне пережить это, как отпустить его от себя.
Энтони помолчал. Потом сказал:
— Видишь ли, свою жену я взять с собой не смогу — если ты рассчитывала именно ее временно сделать хозяйкой замка Ладлоу. У нее всегда было слабое здоровье, а в этом году она чувствует себя все хуже и хуже.
— Да, верно. Но если Елизавета все же захочет жить там, я непременно позабочусь о надлежащем уходе для нее. Но ты ведь не останешься здесь из-за нее?
— Нет, храни ее Господь.
— Значит, ты поедешь?
— Поеду. А ты всегда сможешь посетить наш новый княжеский двор, — с нарочитой надменностью произнес Энтони. — Кстати, где он будет располагаться? В Ладлоу?
Я кивнула.
— Ты сможешь там хорошенько выучить валлийский язык и стать бардом, — шутливо посоветовала я.
— Ну что ж, могу пообещать, что воспитаю мальчика так, как того хотели бы ты и наши родители, — ответил Энтони. — Надеюсь, что сумею привить ему любовь и к наукам, и к спорту. В общем, постараюсь научить его всему, что впоследствии будет ему необходимо, дабы стать действительно хорошим государем и прославить дом Йорков. Между прочим, это немало — вырастить и воспитать настоящего короля. Неплохо оставить после себя такое наследство: превратить маленького мальчика в правителя большой страны.
— И ради этого ты готов пожертвовать своей заветной мечтой о паломничестве? Готов отложить путешествие на год-другой? — уточнила я.
— Ты
— Неужели и мне теперь придется так его называть? Неужели он больше не будет моим Малышом?
— Увы, но это так, моя дорогая.
ВЕСНА 1473 ГОДА
Пришло время, и я, а также юный Эдуард, принц Уэльский, вместе со своим дядей, графом Риверсом, и моим сыном от первого брака Ричардом Греем, которого отныне по приказу короля следовало называть сэром Ричардом, в сопровождении немалого количества людей отправились в Уэльс. Ехали мы неспешно, чтобы маленький принц мог посмотреть свои владения, а тамошние жители — посмотреть на него. Эдуард, его отец, говорил, что только так возможно обеспечить безопасность своего правления: явить себя народу, продемонстрировать свое богатство, здоровье, плодовитость и красоту, дать людям возможность почувствовать, что при таком государе никакие беды не грозят.
Мы довольно часто делали остановки и отдыхали. Эдуард был мальчиком сильным, но ему еще и трех лет не исполнилось, поэтому ехать верхом целый день было для него слишком утомительно. Я сразу приказала в полдень непременно устраивать передышку, а вечером пораньше укладывала сына спать в своей комнате. Я и сама была рада, что мы так лениво движемся; на это у меня, разумеется, имелись личные причины, да и ехала я на этот раз в дамском седле, свесив ноги на одну сторону, поскольку у меня уже имелся весьма заметный животик. Без каких бы то ни было происшествий мы добрались до очаровательного городка Ладлоу, и я решила провести там с сыном первые полгода и окончательно удостовериться, что там все в порядке, что моему Малышу удобно и безопасно и он вполне привык к своему новому дому.
Маленький Эдуард пребывал в полном восторге и явно не испытывал никаких сожалений. Он, правда, немного скучал по сестрам, но ему страшно нравилось быть настоящим маленьким принцем и иметь свой собственный замок. Эдуард наслаждался обществом своего сводного брата Ричарда и любимого дяди Энтони. Сразу же вместе с ними он принялся обследовать окрестности замка, глубокие долины, окруженные прекрасными холмами. В Ладлоу Эдуард был окружен заботой тех же слуг, которые состояли при нем с первых дней его жизни. У него появились новые друзья — этих детей, отпрысков местной знати, специально доставили в замок, чтобы они учились и играли вместе с маленьким принцем. Но самое главное — это любовь к Эдуарду моего брата и его неусыпная опека. Целую неделю я спать не могла, зная, что мне предстоит уехать и расстаться со своим мальчиком, а вот Энтони был совершенно спокоен, да и Ричард был весел и счастлив. Малыш же вовсю ликовал в своем новом доме.