Белая Луна
Шрифт:
Вернувшись домой, Ленка вооружившись телефонным справочником стала названивать по Московским больницам. Их было столько, что она и за неделю бы не справилась с поставленной ей задачей! Тем более, что справочные телефоны были постоянно заняты. Ленка немного подумала и решила, что надо искать только те больницы, где есть гинекология. Список сократился вдвое. Поставив рядом с телефоном пепельницу, девушка закурила и принялась за дело. К вечеру, ей, наконец, повезло. Сначала она называла фамилию имя и отчество, но потом сообразила, что в больнице могли не знать имени попавших к ним больных. Ведь произошла авария и совсем необязательно, что у Ирины и ее отца в кармане лежал паспорт! Она решила сменить тактику:
– Здравствуйте, - вежливо поздоровалась Ленка с женщиной, взявшей трубку.
– Не попадала ли к Вам в больницу беременная женщина после автомобильной аварии. Это произошло 6 апреля.
– Подождите минутку, - сказали на том конце провода.
– Хорошо, - согласилась Ленка, а сама подумала, что минуткой не обойдется. Обычно это затягивается на четверть часа!
– Да. Была такая. Без документов.
– Не подскажете, в каком она отделении и палате?
– Она в морге!
– рявкнула женщина.
– А ребенок? Ребенок?
– закричала Ленка.
– Про ребенка ничего нет. Приезжайте и выясняйте, - и Ленка услышала короткие гудки.
– Вот сволочь!
– кинув трубку, воскликнула Ленка. И тут только до нее дошло, что сказала женщина из справочной.
– В морге!? Ужас какой!
Ленка встала и пошла на кухню, налила себе стакан воды и задумалась. Ей сначала стало страшно, особенно, когда она услышала фразу - Она в морге! Но потом, Ленка подумала, что это просто замечательно! Жена устранена, а девицу, в которую Глеб влюбился в лагере, если он еще о ней помнит, она устранит сама. Конечно, не таким страшным способом... Ей достаточно будет рассказать о внезапно вспыхнувшей между ними любви, когда она ухаживала за бедным, никому ненужным Глебом. И эта Лина навсегда уйдет из их с Глебом жизни. Боже! Как хорошо все складывается!
– подумала Ленка и собралась ехать в больницу. Теперь ей надо было узнать, жив ли ребенок. Она была почти уверена, что нет. Но ей хотелось выяснить все до конца. Никакие чужие дети ей не нужны. Даже если ребенок жив, она может сказать, что у этого бедного малыша нет родителей. Ведь они были в одной машине... Зачем ей говорить, что Глеб жив?
Быстро одевшись, она понеслась в больницу. Ей надо было поговорить с кем-нибудь их заведующих. Посмотрев на часы, Ленка решила, что вполне успевает. И самодовольно улыбнувшись, нырнула в вагон метро. Ехать надо было не слишком далеко, а там, она разберется, к кому обратиться, чтобы навести нужные ей справки. Про тестя Глеба она так ничего и не узнала. Да и кому он нужен? Ей нет, а Глебу сейчас не до него!
Марина Константиновна уже собиралась идти домой. Рабочее время заканчивалось, тем более она сегодня дежурила. С Линой все в порядке, с внуком тоже, а вот ей самой требовался отдых. Тем более, что дома ее уже заждался муж, которого в последнее время она совершенно забросила. Надевая пальто, она услышала стук в дверь.
– Войдите, - крикнула она.
– Здравствуйте, - в кабинет вошла миловидная девушка, и скромно встала возле двери.
– Проходите, пожалуйста, - велела ей Марина Константиновна, - Вы по какому вопросу?
– Понимаете, - девушка замялась, вытащила платок из сумочки и приложила его к глазам.
– Мне сообщили, что в Вашей больнице скончалась моя знакомая.
– Вы о беременной женщине после автоаварии?
– Да. О ней. Мне хотелось бы узнать, что надо делать, и жив ли ребенок.
– Ребенок жив. Это девочка. Вы можете на нее взглянуть.
– Нет, нет. Спасибо. Я просто хотела узнать.
– Вы должны принести документы Вашей знакомой и Вам выдадут тело. Но сначала Вам, конечно, надо ее опознать.
– Да. Я поняла.
– А отец ребенка жив?
– спросила Марина Константиновна.
– К сожалению, все погибли!
– сделав вид, что собирается плакать, сказала Ленка.
– И вы хотите удочерить девочку?
– Нет. Что Вы! Ни в коем случае. Я могу только ее навещать в Доме малютки. Но не больше. Мне не на что содержать ребенка, я не работаю. Мне его никто не отдаст.
– Тогда всего хорошего!
– почему-то разозлившись, сказала Марина Константиновна.
– Неужели ребенка совершенно некому забрать? У малышки совсем нет родни? А родители матери или отца, я имею в виду бабушек и дедушек?
– Отец моей знакомой тоже был в той машине. Он погиб. А его жена умерла годом раньше.
– А муж умершей женщины тоже сирота?
– Не могу ничего сказать, кажется, тоже все умерли.
– Что-то мне не вериться в это! Придется наводить справки самой!
– Уверяю Вас, Вы просто зря потратите время!
– Тогда скажите мне имя и фамилию умершей, - присев на стул, сказала Марина Константиновна.
– Мою приятельницу звали Ирина Евгеньевна Литвинова. А ее мужа Глеб Литвинов.
– Значит, Глеб погиб?
– не желая показывать своего смятения, спросила Марина Константиновна.
– Да. Погиб. Я пойду, - сказала Лена, и вышла из кабинета.
– Господи!
– Прошептала Марина Константиновна, - Бедная моя дочь... Бедные дети...
Глава 36. НЕ ВЕРЮ!
Марина Константиновна сняла пальто и, повесив его в шкаф, вышла из кабинета. Ей расхотелось идти домой. В конце концов, она может остаться здесь. В кабинете приличный диван, в холодильнике всегда есть какая-то еда, чай и кофе. Чем тут хуже?
– подумала она. Дома она не сможет расслабиться и сосредоточиться, муж все время требует внимания к себе. А здесь тишина, и покой. Конечно, она его понимала, в последние несколько недель он слишком редко видел ее дома. Приходила она поздно вечером, всегда уставшая и раздраженная, а про ночные дежурства, и говорить нечего...
Она чувствовала, что мужу это начинало надоедать, он постоянно раздражался и требовал, чтобы она бросила свою сумасшедшую работу. Но для нее это было равносильно самоубийству, и если бы ей пришлось выбирать, она бы совершенно осознанно приняла решение не в пользу своего супруга.
Спускаясь по лестнице в родильное отделение, Марина Константиновна решила позже позвонить мужу и сказать, что осталась на дежурстве еще на сутки. А поверит он ей или нет, его дело.
Сначала она зашла в палату к дочери, та спала, подложив руку под щеку. Как в детстве!
– улыбнулась Марина Константиновна, и тихонько прикрыв дверь, направилась в детскую. Она немного полюбовалась внуком, а потом подошла к дочери Глеба, прикоснулась рукой к нежной головке ребенка и заплакала. Она почувствовала к этому маленькому существу, такую жалость и нежность, что не смогла сдержаться. Вытерев слезы, чтобы медсестра не заметила, что она плакала, Марина Константиновна вышла из детской, и подошла к дежурившей на посту медсестре.