Белая Луна
Шрифт:
– Куда же Вы?
– удивленно смотря на мать подруги, спросила Милка.
– В операционную, женщину с аварии оперировать будут, а я буду ее кесарить. Плоха совсем, не выживет. Надо спасать ребенка. Жди.
Лина проводила взглядом мать подруги и стала ждать помощи. Вскоре из лифта выехала каталка, за ней вышли два медбрата. Они подняли Лину с пола и уложили на каталку. Мила на прощание прикоснулась рукой к бледной щеке подруги и та открыла глаза.
– Милка, что со мной?
– прошептала девушка.
– Ты потеряла сознание. Как ты?
– с тревогой глядя на Лину, спросила Милка.
– Все прошло, только живот болит сильно. Ой, что это? Ой, мамочка!
– Кажется, надо везти в родовую!
– озадаченно глядя на Лину, проговорил медбрат.
– Точно, - кивнул второй, - воды отошли, давай, покатили!
Мила отошла в сторону, и сама уже находясь в полуобморочном состоянии, наблюдала за тем, как увозят ее подругу. Но потом словно очнувшись, подбежала к лифту, и, стуча кулаками по закрывшимся дверям, закричала вслед уезжающей кабине:
– Куда вы ее повезли? Нельзя в родовую, ей ведь еще рано рожать! Рано...
В операционной стояла гнетущая тишина. Были слышны только четкие слова женщины-хирурга, медсестра послушно подавала инструменты. Анестезиолог стоял в стороне, наблюдая за состоянием больной. Несколько врачей толпились у стола и ждали команды от гинеколога, один из них сказал:
– Надо быстрее, давление почти на нуле. Марина Константиновна, как там у Вас?
– Все хорошо, - вытащив ребенка и снимая с него плодную оболочку, сказала она. Потом ловко его перевернула и слегка хлопнула по попке.
– Девочка! Можете начинать. И кивнула своей ассистентке, чтобы та наложила шов.
Малышка закричала, Марина Константиновна устало вздохнула и передала девочку в руки акушерки. Та обработала ей пуповину, обтерла тельце пеленкой и взвесила.
– Четыре килограмма пятьсот пятьдесят грамм! Богатырша!
– и спросила, - что будем писать на бирке?
– Не знаю, она без документов. Пиши пока - Неизвестная.
– Что с матерью?
– спросила она у нейрохирурга.
– Все. Мы ее теряем. Ничего нельзя сделать!
– Жаль, - вздохнула Марина Константиновна, - очень жаль.
– И вышла из операционной.
Вслед за ней вышла акушерка и понесла малышку в детское отделение. Там ее осмотрит педиатр, сделает необходимые прививки, и положит в кроватку рядом с другими, более счастливыми новорожденными.
А что будет с этой малышкой дальше? Найдутся ли ее родные?
– подумала мать Лины. Неужели она так и останется - Неизвестной!?
– Господи! Какое несчастье!
– прошептала она, и пошла к себе в отделение, чтобы узнать, как чувствует себя Лина.
Глава 34. МАЛЬЧИК!
В палате Лины не оказалось. Марина Константиновна оглядела мирно спящих соседок дочери и пошла на пост медсестер. Там она тоже никого не нашла. Посмотрев на часы, она поняла, что время уже позднее, медсестры, сделав все свои дела, спят, так же как и больные. Но где же Лина?
– с ужасом подумала она.
Почти вбежав в свой кабинет, она нашла на столе записку, что ее дочь находится в родильном блоке. Господи, что же это?
– подумала она, спускаясь на этаж ниже, ей же еще рано рожать! Неужели я чего-то недосмотрела? Я, опытный врач, не смогла увидеть патологии у собственной дочери? Влетев в родильный блок, как разъяренная фурия, она набросилась на спящую на посту медсестру.
– Что у вас тут происходит? Совсем страх потеряли? Забыли, кто сегодня дежурит?
– орала она, не понимая, что с ней происходит.
– Марина Константиновна, что случилось?
– не понимая ярости заведующей, спросила сонная медсестра.
– Случилось! Почему вы все спите? Вы, кажется, дежурите!
– Мы всегда спим по ночам. А что делать-то?
– Где моя дочь?
– В предродовой, кажется...
– Так кажется или нет?
– Там еще.
– Ну, я вам устрою утром построение! Забудете, что такое спать на рабочем месте!
– выкрикнула она и побежала к дочери в палату.
Лина лежала бледная и измученная. Мать кинулась к дочери, и, поцеловав ее в щеку, погладила по влажным волосам.
– Мама!
– вымученно улыбнувшись, пропищала Лина.
– Ну, как? Схватки частые?
– Частые.
– Открытие?
– Откуда я знаю, мама!
– выкрикнула Лина.
– Да! У кого я спрашиваю, - и вышла из палаты.
Лина проводила мать взглядом и поморщилась... Ее снова скрутила жуткая боль. Схватки становились все более частыми и болезненными, и Лина уже не знала, как можно терпеть эту боль и не кричать.
Мать вошла с дежурившим акушером и сразу же потребовала отчета.
Акушер, видимо, уже получил по шапке, и четко, как на экзамене докладывал начальнице о состоянии Лины. После отчета акушера, мать собственноручно осмотрела дочь и отпустила несчастного акушера, попавшего под раздачу.
– Теперь все хорошо, девочка, теперь мы родим! Ничего страшного, бывают и семимесячные дети. Они тоже бывают здоровенькими, а когда вырастают, так и никто не скажет, что родились недоношенными.
– Мама, не нервничай, я верю, что все будет хорошо, - и застонала.
– Давай с тобой время засекать, как часто тебя схватывает.
– Д-давай, - пропищала Лина.
– Потерпи, девочка моя, сейчас пройдет, - мать, чуть ли не плакала. Она так переживала за дочь, что не могла собрать свои растрепанные чувства в нормальное состояние. У нее началась паника.
– Так, ты полежи одна минутку, сможешь? Я пойду узнаю, кто дежурит сегодня из педиатров.
– Иди. Я подожду, - выдохнула Лина и закрыла глаза. Она почему-то сейчас вспомнила лицо Ирины. Что случилось, почему она была в таком виде? И где Глеб?