Белая Луна
Шрифт:
После работы Глеб по просьбе жены искал подарок для тестя, совершенно не представляя, что можно купить человеку, которому ничего не надо. Он устало рассматривал витрины и никак не мог понять зачем все это... Для чего он уже битый час практически бесцельно торчит в этой человеческой давиловке, стараясь выбрать подарок для мужчины у которого есть абсолютно все? В ГУМе было полно народу, все улыбались, радуясь предстоящему празднику, только Глебу было все это совершенно безразлично. Счастливые лица покупателей его раздражали, а возбужденные радостные люди просто бесили. Его постоянно пихали, пытаясь отодвинуть в сторону, чтобы пролезть поближе к прилавку и получше рассмотреть товар. В конце
Наконец, выбравшись из кишащего народом ГУМа на проезд Сапунова, Глеб с наслаждением глотнул свежего воздуха и подумал - Господи! Все как с ума походили, в магазинах негде яблоку упасть! И тут его кто-то окликнул. Он обернулся и увидел довольную физиономию Алексея.
– Глеб!
– воскликнул улыбающийся Лешка, - Сколько лет, сколько зим!
– Привет!
– улыбнулся в ответ Глеб.
– Действительно, давно не виделись. Ты куда пропал?
– Да никуда я не пропал, - крепко сжимая руку друга, воодушевленно проговорил Лешка.
– Я ведь теперь женатый человек!
– Я звонил тебе несколько раз, и все время попадал на твою сестру. Ты знаешь, я не особенно хочу с ней разговаривать...
– И она тебе сообщила, что мы там больше не живем?
– засмеялся Лешка.
– Да. И где вы теперь обитаете?
– Комнату снимаем.
– Понятно, - нахмурившись, сказал Глеб.
– Как Мила?
– Все хорошо. Учится на подготовительных курсах в институте, работает.
– А... Как Лина, вы давно ее видели?
– Лина, - Лешка замолчал, и Глебу показалось, что он немного покраснел.
– Лина хорошо. Мила с ней встречается часто.
– Ну, какие планы?
– спросил Глеб, - Детей еще не намечается?
– Планы у нас грандиозные! С детьми пока подождем. Собираемся квартиру покупать кооперативную, только вот с деньгами беда. Думаю съездить на годик куда-нибудь за кордон. А там как пойдет...Мне предлагали Ливию, Афган.
– Только не в Афган!
– Говорят, там сейчас тихо. А заработать можно хорошо.
– Нет. Поезжай в Ливию. Родители довольны.
– Скоро приедут?
– Только через год. Отец сначала там один был. Потом мать приехала к нему.
– Вот и я так хочу. Обустроиться надо сначала, а потом Милку туда заберу.
– А как же ее институт?
– Не знаю! Но ехать надо. Не всю же жизнь комнату снимать. А как Ирина? Скоро рожать?
– В марте, в конце, - Глеб замолчал. Ему было тяжело говорить об этом.
– И что собираешься делать?
– участливо смотря на друга, спросил Лешка.
– Не знаю. Я тоже ничего не знаю. Мне тяжело.
– Понятно!
– Лешка вздохнул и снова покраснел.
– Что ты все время краснеешь? Заболеваешь?
– А я краснею?
– спросил Лешка.
– Да. Ладно, пошли к метро, что-то холодно становится, да и Ирина мне сцену закатит. А ей сейчас нельзя волноваться.
– А ты как на это реагируешь?
– спросил Лешка.
– Никак. Мне все равно, - ответил Глеб.
– Привык уже.
– Да... Тебе не позавидуешь, - кивнул Лешка, - неужели ты ни разу не попытался снова поговорить с Линой?
– Нет. Зачем? Она мне все ясно и четко сказала. Не хочет она разрушать семью. Если это можно назвать семьей, - горько усмехнувшись проговорил Глеб.
– Я не хочу ей мешать. Она молодая, зачем ей терять время со мной.
– Она же любит тебя!
– закричал Лешка.
– Надо добиваться своего, ты же мужик!
– Я не могу навязывать ей такие отношения. Она была права. У нас нет будущего. И я не имею права портить ей жизнь!
– Ты ей уже ее испортил!
– опустив глаза, сказал Алексей.
– Вот видишь, лучший друг тоже считает меня подлецом!
– Я этого не говорил. Просто она одна... Ей тяжело.
– И мне тяжело. Я тоже один. Наступила зима, идет снег, все радуются приближению Нового года, потом будут радоваться весне и жаркому лету. А у меня на душе такой холод... И он не пройдет с приходом весны. Лед так и не растает. Знаешь, Лешка, я даже не уверен, что смогу полюбить своего ребенка. Это страшно!
Лешка с жалостью посмотрел на друга, но он ничего не мог сделать, он был не в силах ему помочь. Ему было очень стыдно, что он смолчал, не сказав Глебу, что они с Милой живут у его возлюбленной, и что Лина тоже ждет ребенка. Он не мог сказать об этом другу, потому что обещал молчать.
Войдя в метро, друзья расстались, пожелав друг другу счастливого Нового года.
Глеб ехал в переполненном вагоне и думал о Лине. Как она живет, вспоминает ли о нем? Он страшно скучал по ней, и почти каждую ночь видел ее во сне. Он жил воспоминаниями их непродолжительного романа, и был счастлив хотя бы тем, что узнал, что такое настоящая любовь. Пусть им не суждено быть вместе, но он знал, что она есть, его любимая, и ему очень хотелось, чтобы она была счастлива, пусть даже с другим. Он больше не пытался увидеться с ней. После их последнего разговора, когда Лина отказалась от встреч с ним, Глеб стал совершенно другим человеком. Его ничего не радовало, он стал замкнутым и нелюдимым. После работы сразу же возвращался домой, ужинал, равнодушно спрашивал Ирину об ее самочувствии и уходил к себе в комнату. После приезда с юга, они больше не спали в одной кровати, живя каждый в своей комнате. И, несмотря на надежды Ирины, что ребенок сблизит их, все стало еще хуже. Глеб не отлынивал от домашней работы, помогал жене ходить по магазинам, не позволяя ей поднимать тяжести, убирался в квартире, так как Ирине стало это делать тяжело, но не проявлял никакой нежности ни к ней, ни к их будущему ребенку.
По поведению и настроению мужа Ирина догадалась, что та женщина, которую полюбил Глеб, выгнала его, не захотев его ни с кем делить, и поэтому в ней теплилась надежда на нормальную семейную жизнь, которой у них с Глебом никогда не было. Она всегда знала, что он не любит ее, и прекрасно помнила, каким образом женила его на себе. Именно это воспоминание и грело ей душу. Она всегда считала Глеба порядочным человеком. Хотя, с тех пор он, конечно, мог измениться, но не настолько же, чтобы быть равнодушным к собственному ребенку...
Вернувшись домой, Глеб кивнул Ирине, разделся и пошел в душ. Ирина стала разогревать ему ужин, сразу же заметив, что Глеб не в духе. Она решила ни о чем его не спрашивать, чтобы не злиться самой от его бесстрастных ответов. Он разговаривал с ней дежурно-вежливым тоном, никогда не повышая голоса, и не выражая никаких эмоций. Это ее бесило! В последнее время она старалась не слишком донимать его вопросами, и требованиями, не скандалила, как частенько бывало раньше, стараясь ничем не вызывать его недовольство. Но Глеб вел себя отстраненно и замкнуто, будто надел на себя непроницаемую оболочку. И Ирина не могла пробиться сквозь нее, как бы ей этого ни хотелось! Иногда ей все так надоедало, что она готова была взорваться, но она снова и снова пересиливала себя. А ей так хотелось закричать на него, грохнуть возле его равнодушной физиономии сковородкой, или вывалить ему на голову тарелку с макаронами!