Белая нить
Шрифт:
– В бутылке и правда аурелиус нашли? – шепнул он и сжался, словно в кустах притаились враги.
Хотел бы Олеандр, чтобы ему почудилось, но…
– Правда.
***
Стоило отдать Аспарагусу должное: взывая к сохранению тайны, он укоротил языки – хотелось верить, не в прямом смысле слов – всем, кто знал или вызнал о произошедшем. Никаких шепотков об отравлении, о судных листах, разве что о смерти Спиреи поселенцы шептались по углам.
Жаль, на затяжное затишье рассчитывать не приходилось. Дриад ягодами не корми,
И все же сейчас он ступал по тропам, не страшась, что на него налетит толпа голодных до подробностей собратьев. Ступал твердо и старался не выдавать упадка сил. А лицо подставлял солнечному свету, который оживлял, напитывал кровь и плоть теплом и распушал листву на предплечьях.
Зеф следовал за ним тенью, как прирученная мантикора на веревке. Переговариваясь, они миновали заставленную бочками тропу и замерли на перекрёстке. Лохматый дриад в потрёпанной рубахе и шароварах преградил путь, подскочив к Олеандру.
– Господин, – парнишка бегло поклонился и протянул несколько листков, – прошу, посмотрите. Ваша помощь нужна.
– Почему моя-то? – Олеандр мысленно застонал. Но листы перехватил и быстро перебрал, скользя глазами по строчкам. – Обязанности правителя Аспарагус исполняет, не запамятовал?
– Так он же Стальной!
И правда. Он Стальной. И оставался бы Стальным. На кой он к отцу Олеандра притёрся, будучи поборником идей Эониума?
Это ли не лицемерие?
– Так, – Олеандр вручил листы парнишке. – Вижу, брак в доставленных клинках обнаружили. Впервые такое случилось, но… Напишите ореадам, сообщите о проблеме. Скорее всего, владыка Цитрин посыльного в Барклей направит, который привезет новое оружие и заберет порченное. Дальше… Доставка в Вальтос благовоний и рулонов с шелками. Тут тебе нужно попозже ко мне подойти – я кольцо-печать в доме оставил, не могу разрешение на выезд подписать. А по поводу пострадавшей от грозы рощи, боюсь, тебе все же придется переговорить с Аспарагусом. Он архихранитель. Ему решать, кого он готов отправить для починки деревьев.
– Благодарю. – Ударив кулаком в грудь, парнишка снова поклонился и скрылся за хижинами.
Олеандр и Зеф между тем спустились на первый ярус по лестнице, приросшей к стволу. Спрыгнули на одну крышу кладовой. Затем побрели по иным, растянувшимся дорогой.
– Спирею захоронили? – Олеандр перескочил едва приметный стык.
– Ага, по-тихому, – пробасил из-за спины Зеф. – Зря ты мастера Аспарагуса подозреваешь. Ведаю – вы не ладите. Но… на кой ему убивать-то тебя? Вдобавок это ж он Спирею нашел.
– Аспарагус?
– Угу. Тебя искать отправились все. И наткнулся архихранитель на тело. Но убийство не там случилось, говорит. Вроде как никаких следов в той чаще нет. Чисто. Так что умертвили её в другом месте и…
Подкинули туда, где она не осталась бы незамеченной, – додумал Олеандр, подступая к краю крыши.
– …Может, Змей таки? – послышалось из-за плеча.
И Олеандр застонал:
– Прекращай!
– Тогда кто-то наших, – с видом знатока заключил Зефирантес. – Из Стальных, видать. Судные листы…
– Вот это уже ближе к истине, – Олеандр щёлкнул на него пальцами. – Сознаться, сперва я решил, что гибель Спиреи – воля невезения. Подумал, ей просто не повезло наткнуться на выродка.
– Но аурелиусы!..
– Верно, – Олеандр кивнул. – Что это за выродок такой? Откуда бы ему знать о судных листах? Зачем намекать на некую расплату? Зачем подписываться правителем Барклей? Вдобавок, проникнув в поселение, двукровное отродье вряд ли не привлекло бы внимания. Отнюдь, думаю, он… ну или она причастна к случившемуся. Отрава ламии едва не отняла у меня жизнь, чары граяды умертвили Спирею. Но!.. За спиной выродка стоит дриад. Кто-то из былых подпевал Эониума.
– Мрак какой, ну! – Зефирантес скривил губы в отвращении. – Кто ж с выродком рискнет дружбу водить?
– Хороший вопрос, – Олеандр устало потёр лоб. – Но ныне меня занимает иное – я связи не вижу. Ну, между собой и Спиреей. Судные листы – близнецы, веришь? Эти слова… Око за око… Выходит, смерть за смерть? Но кого я убил, Боги? Кого убила Спирея? За что нам мстили?
– А мастер Аспарагус что говорит?
– Ничего путного, – Олеандр отмахнулся. – Просил панику не сеять, хочет сам во всём разобраться.
Солнце слепящим пламенем играло на лиственных кронах. Перегуд голосов заливал уши – хоть затычки втыкай.
Олеандр схватился за лиану и соскользнул к крыльцу кладовой. Зеф тяжело плюхнулся следом. Они миновали калитку и побрели вверх по откосной улочке к площади, тонувшей в полумраке.
Вечное Древо раскидывало там грузные ветви, затмевая солнечный лик и удлиняя тени. Оно отражало саму сущность леса – его олицетворение и душу. Казалось, стволы рядом умалились, напоминая детенышей, окруживших прославленного старца. Тысячи корней исшивали землю. Спутываясь, возлежали тяжелеными косами.
В листьях Вечного Древа и зародились первозданные дриады: Примулина и Акантостахис, предки Олеандра. Иные лесные дети, узрев свет позже, признали превосходство Примы и Аканта и преклонили колени.
Легенды гласили, не было равных Приме и Аканту. Только они могли воззвать к сокрытым силам отца своего Древа. Только на их зов откликался посох, Древом подаренный. Не говоря уже, что они располагали большими выдержкой и стойкостью, большим количеством чар.
Первые цветы украсили ветви Древа, когда тайники сердец Примы и Аканта раскрылись друг для друга. А последние захилели и сгинули после смерти Камелии, матери Олеандра.
Трудно сказать, взаправду ли цветение воплощало взаимные чувства, но дриады не теряли веры, что скоро, совсем скоро наследник и Фрезия породнятся. И отец первозданных снова оденется в цветочные одежды, похвалится проклюнувшимися бутонами.
Много секретов скрывало Древо. С его помощью владыка проводил ритуал передачи власти и провозглашал наследника. Или напротив – отсекал неугодную кровь от рода, как Стальной Шип отсёк старшую дочь Азалию, когда она нарушила межклановый запрет и спуталась с океанидом. И за прегрешение поплатилась – лишилась доли чар и права называться потомком первозданных.