Белая ночь

Галкина Наталья

– Мне очень жаль, что с Александром случилась такая беда.

Его искреннее сочувствие тронуло меня.

– У нас еще осталась надежда, - я постаралась улыбнуться.

– Да, я знаю, что вы ищете лесного отшельника. О нем мало что известно, и он не похож на других здешних шаманов. Говорят, что у него много лиц... Этот человек силен, но помогает далеко не всем.

Юрий Алексеевич смотрел на меня с сожалением, похоже, он считал нашу поездку безнадежным делом.

– Нет, он должен нам помочь, - мне нельзя было сейчас отчаиваться.

Я поспешно попрощалась и села в машину. Нужно ехать!

– Давай, Игнас.

И не гони, - Юрий Алексеевич отдал последние распоряжения.
– Дороги плохие - будет трясти.

Тот лишь кивнул в ответ и завел двигатель.

Шофер оказался не очень разговорчив, но это было даже кстати. Вести праздные беседы особенно не хотелось, тем более после того, что сказал мне Юрий Алексеевич. Теперь я смогла лучше рассмотреть нашего провожатого. Он был представителем алтайской народности - невысокого роста, коренастый, с широкими скулами и азиатским разрезом глаз. Выражение его лица показалось мне не очень добродушным, он с самого начала с подозрением поглядывал на Александра, но перечить начальнику не стал. Я пожала плечами, нам предстояла долгая дорога, и мне совершенно не хотелось вдаваться в причины плохого настроения нашего водителя. Однако моя и без того нарастающая тревога только усилилась.

Так мы проехали около получаса, когда вдруг Игнас решил нарушить молчание.

– Вы зря едете.

Я очнулась от своих мыслей и машинально переспросила:

– Почему?

– Мы никогда не рассказываем о камах чужим.

– О ком?
– переспросила я.

– О камах, - еще раз повторил он, и на его лбу собрались складки. Видно, он был недоволен моим невежеством.
– О шаманах, как вы их называете.

Тут я поняла смысл сказанных им слов, и мне стало страшно.

– Почему не рассказываете?

– Вы много лет истребляли их. Но когда у вас не остается надежды, сами приходите к ним. Вы не достойны помощи.

Я поняла, о чем он говорил. Многие годы за шаманами велась война, их считали последователями запрещенных культов, которым, как утверждали советские идеологи, было не место в светлом будущем. Сейчас многое изменилось: нет уже той страны, и к шаманам стали относиться более терпимо. Но их почти не осталось, и потому алтайцы стараются держать свои тайны подальше от чужаков.

Игнас молчал, в зеркальце заднего обзора я увидела его сощуренные глаза. В них сквозило презрение.

– Одной ногой он уже за порогом. Ты везешь этим старикам беду.

Больше Игнас не проронил ни слова, а я так и застыла в оцепенении, чувствуя, как дрожат руки. Мне до последнего было страшно признаться самой себе, что все происходящее с Алексом по-настоящему очень серьезно. В девятнадцать лет мысли о смерти кажутся неуместными и нелепыми, а тем более, если это касается любимого человека. Но если алтаец прав, и Алекса не спасти?! Я сжала руку Александра, его пальцы были холодны, как лед.

Этот шаман был для него единственным спасением. Эрик узнал о нем совершенно случайно. Когда врачи отказались от Александра, он стал искать другие способы помочь сыну. Один именитый московский хирург рассказал ему в частной беседе о своем интересе к нетрадиционной медицине. Старик-профессор знал об одном алтайском шамане, который мог поднять на ноги умирающего человека. Давным-давно, после окончания университета он попал по распределению работать в алтайское село под названием Курья. И вот как-то однажды к нему привезли молодого парня из местных,

который на охоте оступился и упал в ущелье. Он все время находился без сознания, и его раны были слишком серьезными, чтобы тот сумел выкарабкаться. Операция длилась несколько часов, молодой хирург сделал все, что мог, однако ему не удалось совершить чуда. Он понимал, что спасти пострадавшего было уже невозможно. Но родственники парня не смирились с таким заключением, они забрали его и отвезли куда-то в горы к местному шаману.

– Любой врач подтвердил бы, что с такими повреждениями нельзя вернуться к жизни, - старый хирург развел руками.

Даже теперь по прошествии многих лет, он с трудом мог поверить в то, что ему пришлось увидеть несколько дней спустя. Молодой парень остался жив и поправлялся с невозможной скоростью. В чем заключалась сила шамана, профессор не знал, но он видел своими глазами, что она реальна. Эта история перевернула представление молодого хирурга о медицине, заставив сомневаться в том, чему его учили в университете. Спустя многие годы он пытался найти этого отшельника. Огромных усилий стоило ему отыскать людей, которые могли хоть что-то знать о его местонахождении.

– Алтайцы - скрытный народ. Слишком долго шаманизм был под запретом, и они неохотно раскрывают свои секреты. Но все же мне удалось найти это место, я даже побывал в его хижине, правда, там никого не оказалось. Шаман ушел из этих мест. Так говорили старики, - хирург горько вздохнул.
– Это было тридцать лет назад. Жаль, что мне не удалось его увидеть, зато я много узнал о нем от местных жителей. Они рассказали совершенно фантастичные истории, мне даже показалось, что многие из них больше похожи на сказки.

Старый хирург замолчал, вспоминая о чем-то своем, но неожиданно он поднял голову и произнес:

– В прошлом году я смотрел передачу о спелеологах, которые вели в горах Колыванского хребта какие-то свои исследования. Не помню точно, о чем шла речь, но главное, в объектив их кинокамеры попала старая хижина. Я тут же вспомнил то место, могу поклясться, что это было жилище отшельника. И оно выглядело, без сомнения, обитаемым. Шаман вернулся, никогда алтайцы не посмели бы поселиться в его доме, и тем более не допустили бы туда чужих. Я слишком хорошо знаю этот народ, для них все, что связано с шаманом навсегда остается священным. Мне хотелось бы поехать, но я стал слишком стар для таких путешествий. В семьдесят пять лет ноги уж не те, что в молодости, вряд ли я сумею подняться в горы.

Старик рассмеялся и похлопал Эрика по плечу.

– Но ты еще можешь попробовать. Если шаман там, у твоего сына будет шанс.

И вот теперь, когда мы оказались почти у цели, все наперебой пытаются меня убедить, что у нас ничего не получится. Я не собиралась мириться с этим, тем более что слова Игнаса только подтвердили - шаман сможет помочь, если захочет.

Дорога, по которой мы ехали, оказалась, действительно, не из приятных. Дыры на старом, кое-где совсем разбитом асфальте заставляли водителя бросать автомобиль из стороны в сторону, чтобы не угодить в очередную глубокую рытвину. Я устала от его маневров, моя спина болела от постоянного сиденья после самолета, поезда и нескольких часов ужасной дороги. Но это все было ерундой по сравнению с тем, как должен был чувствовать себя Алекс. Он был в полузабытьи, иногда начинал стонать, и в такие моменты я ловила на себе хмурый взгляд нашего шофера.