Белая сорока
Шрифт:
При входе на причал, занятый иностранными судами, обычно строго проверяли документы, но в эту бурную ночь, когда ветер едва не сбивал с ног, охранники не были особенно внимательными. Прошли все, в том числе и мужчина, сопровождающий бракера. Оба были навеселе и горланили во всю. Один из охранников даже посоветовал им держаться подальше от воды — неровен час, ветер сдует в море, раз на ногах стоят нетвердо.
Они уже подошли к самому судну, как из темноты вдруг выдвинулись двое: пограничник и человек в штатском. У разбитных компаньонов песня застряла в горле, однако они быстро пришли в себя, намереваясь продолжить путь. Пограничник остановил их и потребовал пропуска.
— Что вам взбрело в голову? Пропуска проверяли там, где и положено. Ничего мы вам, парни, не покажем. Плюем мы на канцелярских крыс. Отчаливай, ребята! — захохотал носатый, который был на голову выше своего друга и еле стоял на ногах. Бракер поддакнул и в тон ему сказал — Нет и нет, ничего вы не получите.
Пограничник, однако, не был расположен шутить и снова потребовал документы. Это вывело подвыпивших друзей из себя, они начали отчаянно ругаться, причем носатый даже оттолкнул пограничника. Человек в штатском хотел его задержать, но получил такой удар в лицо, что не устоял на ногах, вскрикнул и упал. В следующее мгновение носатый с удивительной для пьяного быстротой и ловкостью прыгнул в сторону и исчез среди громады штабелей в темноте.
Раздался тревожный пограничный свисток, и из тьмы вынырнули сразу шесть фигур. Это были сотрудники госбезопасности и пограничники, которые, по заранее разработанному плану, ожидали Блохина. Между ними был и «дядя Ваня», однажды видевший Блохина еще в Лобанове. Он подбежал первым и помог встать сбитому с ног человеку в штатском, у которого из носа шла кровь.
— Так что, товарищ, это он? Похож на эту фотографию? — задыхаясь, допытывался «дядя Ваня», когда человек в штатском пришел в себя и вытер лицо.
— Нет, кажется, это не Блохин. Ведь тот не такой носатый.
— Нос, нос, — недовольно сказал «дядя Ваня». — Нос можно и изменить. А как вы думаете, господин агент?
Агент-бракер стоял сам не свой — куда и хмель пропал.
— Я… я, — заикаясь проговорил он, — я, собственно, даже не знаю этого типа. Он подсел к нам в пивной, а потом вместе пошли в порт…
— Это мы быстро узнаем. А пока вас задержим.
— На каком основании? — пискнул коротышка агент и всплеснул руками.
— На основании закона, который разрешает задержать человека, если он подозревается в сообщничестве с беглым преступником, — гневно сказал Потапов.
— Ошибка, чудовищная ошибка. Никакому преступнику я не помогал. Это же просто матрос.
— С вашего судна?
— Нет, не с нашего, с какого-то другого немецкого парохода. А на них преступники не плавают, господин… — крикнул агент так громко, что его было слышно сквозь вой ветра. Его крик привлек внимание моряков, которые показались на трапах соседних немецких судов.
— Братва, наших бьют, — снова завопил агент-бракер.
Толпа немецких моряков мгновенно обступила группу.
— Вот, смотрите, — срывающимся голосом кричал агент, — меня арестовывают, говорят, что на наших судах преступники. Слышите, вы — преступники!
Среди матросов начался ропот, раздались крики:
— Позор! Не дадим оскорблять честных немецких моряков… Отпустите его. Ребята, быстро сюда! Покажем этим сыщикам, что такое морской узел…
И тотчас же пятнадцать или двадцать моряков бросились на пограничников и сотрудников госбезопасности, оторвали от них агента, сомкнув кольцо, из которого нельзя было выбраться. Один из пограничников успел тем не менее дать тревожный свисток.
— Вы что тут натворили, ребята? — крикнул кто-то по-немецки. Это был уже наш знакомый моряк с «Курфюрста». — Обалдели, что ли? Марш на судно, черт бы вас всех взял, идиоты!
— Не лайся, — закричали наиболее упорные защитники бракера. — Не дадим в обиду своего…
Но большинство моряков уже опомнилось. Толпа рассыпалась. Пользуясь случаем, агент-бракер исчез одним из первых.
Подоспела помощь — патруль — по сигналу тревоги. «Дядя Ваня» поспешил к телефону сообщить начальнику, что произошло. Другие тем временем закрыли все выходы. Остальные начали осмотр склада пиломатериалов, где вернее всего мог спрятаться беглец.
На «Курфюрсте» все было спокойно. По палубе размеренными шагами ходил вахтенный, время от времени поглядывая на трап, у которого стояли два пограничника; у них был приказ — никого не пускать ни на судно, ни с судна.
Прочесывание склада продолжалось, но беглец как в воду канул. «Дядя Ваня» решил действовать по собственному усмотрению. Он кружил самыми темными углами, куда не проникал свет фонарей, пока не очутился перед диспетчерской будкой. Она стояла у узкоколейки, по которой пиломатериалы доставляли на причал, неподалеку виднелось несколько пустых вагонов. Здесь не было штабелей досок, между которыми легко спрятаться.
Вдруг «дядя Ваня» заметил слабый блеск, который через минуту исчез. «А что если, — мелькнула у него мысль, — это отблеск полированных металлических пуговиц, которые обычно бывают на морской форме? Значит, там кто-то стоит? Что делать?»
Расстояние было невелико — всего несколько метров, но мешали вагоны. Пока их обойдешь, беглец снова исчезнет. Потапов тихонько вернулся назад и велел пограничникам окружить подозрительное место.
Одновременно вспыхнули десять электрических фонариков, стало светлее.
— Стой, руки вверх!
Еще не прозвучали последние слова, как раздался выстрел, и один из фонариков разлетелся на куски, а пограничник, который держал его в руках, вскрикнул. Беглец, спрятавшись за вагон, выстрелил еще раз — теперь уже мимо цели — и пропал в темноте.
Все произошло так быстро, что пограничники, не ожидавшие стрельбы, не успели применить оружие; кроме того, им было приказано стрелять только в случае крайней необходимости.
Выстрелы привлекли внимание других патрулей, и скоро причал был полон пограничников. Казалось, беглецу некуда деться. Однако отчаянное положение, в которое он попал, придало ему силы. В темном проходе между вагонами он подполз к будке и вдруг ощутил под собой крышку люка. Изо всех сил, обдирая ногти, он пытался ее поднять, и когда ему это, наконец, удалось, не размышляя, нырнул в люк, где попал в сеть электрических кабелей. Закрыть за собой крышку он уже не сумел, и это решило его судьбу.