Белая волчица. Солдат ненависти
Шрифт:
В партизанском отряде разоблачили немецкую шпионку. Будучи белоруской, она работала на немцев, из-за неё погибло много партизан и мирных жителей, немцы их всех расстреляли.
Состоялся партизанский суд, приговор – расстрел.
Однако вместо расстрела её увели в лес и посадили на муравьиную кучу живой.
Она орала так, что было слышно за километр, муравьи пожирали её три дня.
Или ещё: очень часто партизаны казнили своих полицаев, которые служили немцам.
В официальных сводках сообщалось, что партизаны поймали и по приговору трибунала казнили предателя своего народа, немецкого холуя.
Однако Мелешко рассказывала, что и сама участвовала в десятках таких казней немецких холуёв, но добавила, что партизаны убивали и всю семью этого предателя: жену, мать, отца, деда, если он был, расстреливали всех детей этого предателя. Убивали даже грудных детей.
Вы спросите, а как на такой беспредел реагировали отцы-командиры? А никак.
Когда немцы или полицаи попадали в плен к партизанам, то они все давали правдивые показания. Партизаны умели допрашивать своих врагов.
И всё равно всех пленных расстреливали.
Мелешко не отрицала, что расстреляла не менее 30 таких пленных.
Впрочем, партизаны полицаев в плен почти не брали.
Мелешко рассказывала, что существует мнение, что все немцы – это звери-убийцы.
Она подтверждала это мнение, но утверждала, что обычные немецкие солдаты очень сильно отличались от немцев, одетых в чёрную форму, вот эти были зверьё, а обычные солдаты – это просто солдаты.
Но партизаны ненавидели хуже эсэсовцев своих местных полицаев.
К тому же эти местные холуи были для партизан даже опаснее, чем немцы-эсэсовцы. Ведь они были свои, местные, и знали многое, и выдавали патриотов немцам на смерть.
Анна Константиновна рассказывала, как ходила в партизанские рейды по оккупированным немцами землям.
Как врывались в города и деревни, где стояли немецкие гарнизоны, как брали на ножи немецких часовых, как бились на улицах и в домах, убивая немцев и полицаев, и она, Мелешко, много раз сходилась в рукопашной с немцами. Если успеешь первым выстрелить – то молодец, а если нет, то в дело шли ножи, камни – всё, что было под рукой.
При нападениях партизан немцы часто спасались, прятались в домах, эти дома закидывались гранатами и бутылками с зажигательными смесями (бензин и керосин).
Как потом добивали раненых фашистов, после окончательной победы в селе или городе.
Рассказала она и о бое с карателями-эсэсовцами, в котором она была тяжело ранена, а весь партизанский отряд был почти уничтожен карателями, их спасло просто чудо.
Мелешко рассказывала: на их отряд внезапно напали немцы, как она думает, не обошлось без предательства среди партизан.
Немцы без шума уничтожили сторожевые посты партизан и хлынули на отряд, тут бы нам и конец пришёл, но партизанам очень повезло – на месте прорыва немцев оказалось небольшое минное поле, о котором каратели, судя по всему, не знали.
Эсэсовцы шли тихо, видимо, хотели захватить партизан без стрельбы, и им бы это удалось, но попали на минное поле.
Анна Константиновна рассказывает:
– Внезапно рядом с лагерем раздался взрыв, потом второй, потом третий. Партизаны всегда готовы к бою, в общем, успели мы вовремя к месту прорыва немцев, сошлись прямо нос к носу, в упор, это была резня. Последнее, что я помню в том бою, – это огромный эсэсовец, бегущий на меня, он был выше меня на две головы, патроны в автомате у меня уже закончились, всё использовала, там решали мгновения. Выхватила финский нож и всадила его в пах по самую рукоятку, а дальше потеряла сознание.
Как стало известно много позже, нашему отряду очень крупно повезло, иначе немцы всё равно перебили бы весь отряд, уж очень их было много.
В общем, неподалёку проходил другой партизанский отряд, и вдруг они услышали взрывы и стрельбу. Ребята пришли нам на помощь и ударили карателям в спину.
Когда я очнулась, подумала сначала, что попала в плен, но потом поняла, что это были свои.
В том бою я получила ранение в бёдерную артерию и потеряла почти всю свою кровь.
Меня спасли чудом, впрочем, весь наш отряд спасся чудом.
Вот такая была героическая женщина Анна Константиновна.
Кто-то из ребят в классе спросил Анну Константиновну:
– А вы были знакомы с Константином Заслоновым?
– Нет, знакома с ним я не была, но видела его два раза.
О Константине Заслонове снят художественный фильм.
– А правда, что он был таким, как в фильме?
– Да, – сказала учительница.
Фильм снят на документальной основе, но фильм кончается, где Константин Заслонов уходит в партизанский отряд.
В фильме нет его как партизана в лесах, в фильме он подпольщик в городе.
При одном только упоминании его имени немцев просто трясло от ужаса, они объявили за него огромную награду. Да, вот это был герой.
Благодаря его действиям, немцы потеряли тысячи, если не десятки тысяч солдат, а уж материальный ущерб вообще заоблачный.
Константин Заслонов был очень крупным партизанским командиром.
Анна Константиновна грустно улыбнулась:
– А я была рядовой партизанкой, каких были тысячи. Вы, наверное, смотрите на меня сейчас – дородная женщина. А в те времена я была совсем маленькая и худая, меня в отряде называли пигалица.
Как вы, наверное, понимаете, то, что здесь написано, – это всего лишь малая часть партизанской деятельности Мелешко.
И тут Анна Константиновна сказала:
– Зато я была знакома с Машеровым. В те времена он был одним из руководителей партизанского движения Белоруссии. Я знала его, он знал меня.
– Машеров, так он сейчас генеральный секретарь коммунистической партии Белоруссии, – сказал кто-то из учеников в классе.
Когда я оказался в Минске вместе с мамой, то именно тогда мама стала рассказывать мне свои истории похождений вместе с бабушкой.