Белая западинка. Судьба степного орла

Человек знакомится с природой родной земли, конечно, не по книгам. Она — вокруг, и она — сама живая литература. Но хорошие книги помогают человеку осознать её красоту, как высокую и непреходящую ценность, пробуждают в нем желание изучать её, преобразовывать и беречь.

К таким книгам можно отнести и сборники рассказов ростовского писателя Г. Колесникова «Белая западинка» и «Судьба степного орла», впервые собранные здесь под одной обложкой.

Писатель прожил долгую жизнь (в этом году ему исполняется 70 лет). Он человек большого и трудного опыта. Этот опыт и определил содержание его литературной работы — природа Севера, природа Дона, жизнь современного села.

Гавриил Семёнович Колёсников родился на Волге, в Самаре. Комсомольская юность прошла в заволжской деревне. В середине 30–х годов окончил в Москве институт и работал экономистом в нефтяной промышленности. Затем на долгие годы судьба связала его с Дальним Севером, с таёжным колымским краем. И вот уже более четверти века он живёт на Дону.

Первыми произведениями Г. Колесникова, обратившими на себя внимание читателей, были «Северные истории», опубликованные в 1954 году в журнале «Вокруг света». Позже они составили основу книги рассказов, изданной вначале в Ростове–на–Дону, а затем в Магадане и в Москве под разными названиями: «Северные рассказы», «Бивни мамонта», «Рассказы о таёжном друге», «Яблоновый перевал», «Поклонитесь колымскому солнцу». В 1974 году вышло наиболее полное собрание этих рассказов в издательстве «Детская литература» — «Белая западинка».

Все, о чем рассказано в этой книге, автор видел сам или слышал от своих бывалых спутников, таких, как старый охотник и старатель Попов. Это удивительно светлые и тёплые рассказы о первозданной красоте, многообразии растительного и животного мира и поистине неисчерпаемых богатствах одного из самых отдалённых уголков нашей Родины — Колымы.

Но не только об этом. «Мы честно и много работали: разведывали недра, валили лес, добывали золото и олово, — пишет автор на первых страницах «Белой западинки». — Но и лес, и недра, и золото — это пришло потом. Сначала надо было одолеть сам этот ледяной и уже с первых шагов казавшийся неприступным край». Нетрудно заметить, что автор «Белой западинки» выступает не только как певец северной романтики, но и как честный повествователь о суровом, но увлекательном и плодотворном труде. Поэтому в центре его рассказов — человек, открыватель земных богатств, преобразователь лика земли, всем сердцем любящий её и оберегающий.

Человек — главный герой и второй книги Г. Колесникова «Судьба степного орла», рассказывающей о природе донского края, об удивительных открытиях, которые делают в ней сельские школьники и их учитель, верный и добрый друг Пал Палыч. И неважно, что большинство этих «открытий» давным–давно известно людям. Ребята умеют удивляться и радоваться всему по–новому.

И здесь нельзя не отметить одну из основных особенностей писательского таланта Г. Колесникова: он сам сохранил в себе способность удивляться миру и умеет заставить своих героев и читателей снова и снова испытать радость этого удивления.

Рассказы о Севере и о Доне во многом автобиографичны, но даже мало искушённые в литературе читатели, как правило, знают, что в художественном произведении нельзя ставить знак равенства между автором и лирическим героем, от лица которого ведётся рассказ. Поэтому нет ничего странного в том, что в «Белой западинке» читатель видит рассказчика взрослым человеком, а в «Судьбе степного орла» — мальчишкой.

В рассказах Г. Колесникова есть ещё один герой — это природа. Писатель учит нас не только знать и любить её, но и бережно охранять, разумно преобразовывать, ибо она принадлежит всем: и нам, и тем, кто придёт после нас.

Владлен КОТОВСКОВ

Я СНОВА СТАЛ БЫ РАЗВЕДЧИКОМ

Долгие годы я жил и работал на Колыме, вдоль и поперёк исходил её мхи и болота, излазил сопки, не однажды сквозь летние заросли и зимнюю пургу продирался с товарищами её тайгой.

Мы честно и много, часто невыносимо много, работали: разведывали недра, валили лес, добывали золото и олово.

Но и лес, и недра, и золото — это было потом. Сначала надо было одолеть сам этот ледяной и уже с первых шагов казавшийся неприступным край. Для меня навсегда остался символом его одоления Яблоновый перевал… Откуда из тайги к побережью ни ехать, а этого перевала не миновать. У колымчан с ним особые счёты. Говорили, был он настолько тяжёл, что его не всегда могли осилить даже опытные каюры на крепких оленьих упряжках.

У меня хранится от тех лет безымянная запись. Собирая факты о пионерах, первопроходцах края, я не удосужился запечатлеть в блокноте их имена. Беспечны мы были тогда к памяти своих товарищей. Вот эта выписка из дневника неизвестных героев:

«Дороги через перевал не было. Наверху дула позёмка. Неся на спине груз, люди шли гуськом по глубокому снегу и ступали след в след. На месте, где должны были стоять палатки партии связистов, мы увидели ровную снежную пелену. В одном месте прямо из снега шёл дым. Оказалось, что здесь из-под снега торчит кончик трубы, выходящей из одной палатки. Люди были погребены под снегом. Наши рабочие, у которых воспалились глаза от яркого снега и солнца, остались здесь отдыхать, а мы вдвоём отправились дальше. Шли по хребтам сопок, без лыж. По твёрдому насту это было нетрудно, но когда переходили через распадки, проваливались по пояс. Тогда мы брали в руки ветки стланика и ползли, упираясь ими в снег. На обратном пути мой товарищ ослеп. Глаза у него слезились, а веки опухли. Тогда я пошёл вперёд, а он двигался сзади, держась за конец палки, которую мы вырезали в тайге. Было трудно, но мы дошли…»

Вот так начинали наши товарищи.

Им было трудно, но они дошли!

И теперь мы снимаем шапки, подъезжая к Яблоновому перевалу. На его вершине стоит обелиск, напоминая живым о гибели колымских связистов, ценою жизни своей протянувших через тайгу ниточку телефонной связи.

Сегодня Колыма с юга на север и дальше двумя разветвлёнными нитями на запад до Индигирки и на восток до Чукотки расчерчена властными линиями знаменитой Колымской трассы — её главной артерии, её нерва, жизни и силы.