Белка в колесе фортуны
Шрифт:
Она прижала руку к сердцу, закатила глаза к потолку и шевелила губами, как кающаяся Мария Магдалина в Эрмитаже.
Маркиз обиделся и сел в кресло. И тут же руку ему лизнули крошечным теплым язычком, и кто-то прижался к ней пушистым бочком.
– Пу И, дружище! – Леня подхватил песика на руки. – Как же я рад тебя видеть!
Песик радостно повизгивал, и это несколько примирило Маркиза с жизнью.
– Что это ты не позвонила? – спросил Леня, убедившись, что его компаньонка не собирается бросаться ему на шею. – Я бы встретил тебя в аэропорту.
– Ты не представляешь! – Лола даже забыла о цветах. –
Песик тут же закатил глаза и упал Лене на руки без сил.
– А на вокзале мы взяли такси, чтобы тебя не беспокоить! – страдальческим голосом продолжала Лола. – Мало ли какие у тебя могут быть дела…
– Угу, – согласился Леня. – Это ты верно заметила.
– Да уж я вижу! – тут же завелась Лола. – Квартира в ужасном состоянии, холодильник пустой, звери заброшены, о цветах я вообще не говорю! Чем ты занимался две недели? Небось развлекался с какой-нибудь блондинкой?
– И с блондинкой, и с брюнеткой, – невозмутимо подтвердил Леня. – И еще у меня была такая рыжая… с зелеными глазами… Ух, я тебе доложу, женщина! Тайфун! Цунами!
Как известно, беспокоиться в таких случаях нужно, когда мужчина все отрицает. Если же он не волнуется, не мечется по квартире, прижимая руки к сердцу, не клянется самым дорогим, что у него есть, не призывает в свидетели Бога и всех святых, стало быть, насчет женщин можно не волноваться. Это вовсе не значит, что совесть у него чиста и что за время отсутствия своей дражайшей половины он не совершил ничего предосудительного. Он мог, например, проиграть всю зарплату в казино или в преферанс. Он мог сломать стиральную машину или потерять новый кожаный портфель, который жена подарила ему на прошлый день рождения.
Лола приходилась Маркизу не женой, а боевой подругой, соратницей и компаньонкой. И еще сожительницей в прямом смысле этого слова. Они жили в одной квартире, и, конечно, поломка бытовой техники вывела бы ее из себя, но ненадолго. Все можно починить или купить новое.
Несмотря на то что в свое время компаньоны договорились не покушаться на личную свободу друг друга, Лола воспринимала похождения своего ветреного приятеля неадекватно.
Сейчас она испытующе посмотрела на него и поняла, что девицами тут и не пахнет. Однако вид у Леньки был озабоченный. Чем же он занимался эти две недели?
– Случилось что-нибудь? – спросила она мимоходом.
– Да нет, ничего, – так же легко ответил Леня.
И Лола тотчас уверилась, что да, случилось. Можно было, конечно, прижать Маркиза к стенке, спровоцировать его на скандал, а там уж, в пылу ссоры, Ленька все выложит как миленький. Однако она действительно устала в дороге в душном поезде на жесткой полке. Совершенно нет сил скандалить…
«Это подождет, – решила Лола, – сначала нужно себя в порядок привести».
Леня о чем-то напряженно думал, машинально почесывая песика за ушами. Пу И сидел тихо.
– Я пойду, пожалуй, с Пу И погуляю, – сказал Маркиз, приняв решение навестить человека, по рекомендации которого приходили к нему двое первых клиентов.
Человек этот был немолод, Леня прекрасно знал все его привычки.
– Делай что хочешь! – равнодушно сказала Лола, решив попробовать в Ленино отсутствие добиться сведений от попугая.
Она скрылась в ванной и не заметила, в каком виде ее компаньон вышел из дома.
Двадцать – тридцать лет назад, стоило на афишной тумбе в любом городе Советского Союза появиться имени Артура Руо, как перед театральными кассами выстраивались километровые очереди.
На его афишах не нужно было писать ничего, кроме имени. Это имя знал каждый, от одесского мальчишки до дагестанского пастуха и от сельской учительницы до криворожского металлурга.
Как сейчас говорят, Артур Руо – это был брэнд.
Это был самый знаменитый иллюзионист страны.
Сейчас газеты пестрят объявлениями потомственных колдунов, знахарей и ведьм. Но практически ни для кого не секрет, что все они обычные мошенники и мама «потомственной колдуньи» работала паспортисткой в жилконторе, а дедушка знахаря прибивал набойки в будке холодного сапожника или, хуже того, читал курс исторического материализма в сельскохозяйственном институте.
Артур Руо действительно был потомственным волшебником. Потому что волшебство – это не что иное, как иллюзия. И потому что его отец занимался тем же искусством благородного обмана, заставляя тысячи послевоенных мальчишек забывать о голоде и нищете, наблюдая за чудесами, которые творил на арене цирка черноглазый фокусник.
Правда, сам Альберт Руо, основатель цирковой династии, так же как его сын и наследник Артур, не любил, когда его называли фокусником.
– Фокусник – это директор магазина, делающий состояние на усушке и утруске товара! – говорил старый Альберт. – Или директор завода, делающий галоши из воздуха и выполняющий план на сто семь процентов. А в цирке есть две уважаемые профессии – иллюзионисты и престидижитаторы.
Леня Маркиз по цирковой специальности был престидижитатором, то есть зарабатывал деньги ловкостью рук. Карточные фокусы, исчезающие шарики и, наоборот, появляющиеся из шляпы кролики. Кроме того, при необходимости он мог быть жонглером, а иногда даже ходил по канату. Старшего Руо, основателя династии, он уже не застал, но с Артуром, Великим Магом и Чародеем, членом Мальтийской академии колдовства, Великим Магистром всемирного ордена чародеев, он неоднократно сталкивался в гастрольных поездках. Несмотря на большую разницу в возрасте, они прониклись друг к другу взаимной симпатией. Знаменитый мастер делился с молодым дарованием некоторыми секретами мастерства и рассказывал занятные истории из своей обширной практики. Рассказал он, между прочим, и о происхождении фамилии Руо. Когда основатель династии подыскивал себе артистический псевдоним (потому что с его собственной фамилией, Кабанов, нечего было и пытаться выходить на арену), он случайно проходил мимо пивной на знаменитом Лиговском проспекте. Пивная называлась «Руно», но буква «Н» на вывеске отвалилась, и в результате получилось красивое и загадочное слово «Руо», которое и стало фамилией знаменитого циркового артиста.