Белла чао (1943)
Шрифт:
— А мы будем???
— Обещать не значит выполнить, Владо. Это политика.
— Но это де-факто прекращение войны с оккупантами!
— Временное, — пристукнул кулаком по колену Милован.
— А вы, другови, не охренели, с немцами договариваться? — очень мне не понравилась идея даже понарошечного сотрудничества с нациками.
Хотя кому я это говорю — Моше Пияде не постеснялся в свое время заключить союз с усташами… Молотов и Риббентроп в ту же кассу… Политика, бессердечная ты сука…
Я заткнулся и принялся насиловать память — а знаю ли я хоть что-нибудь о таких переговорах? И ничегошеньки на ум не пришло. Понятное дело, коммунисты после Победы вряд ли трубили на всех углах о таком деле, но ведь и разоблачений
Горько плюнул на дорогу — дожил, твою мать, на Гитлера надеюсь.
Глава 7
Зеленгора
Не знаю, как там политика, но время мы выиграли — немецкий командующий на Балканах подтвердил перемирие на время переговоров. Кочу и меня с этими радостными вестями отправили доложить Тито об успехе, а вот Джиласу с Велебитом немцы подогнали военный самолет и повезли в Загреб, для дальнейшего диалога и прощупывания позиций.
— Не нравится мне эта возня с переговорами, — пожаловался я Коче по дороге обратно. — Есть некоторые вещи, которые делать нельзя.
— Например? — разгладил усы Коча.
— Например, заключать союзы с нацистами и усташами.
— Знаешь, если партия прикажет, побежишь впереди собственного визга, — посмотрел он на меня, как на дурака.
— Какая партия, Коча?
Попович спохватился:
— Ах да, ты же не коммунист… Но тут как в армии: даже если приказ кажется тебе идиотским, его надо выполнять.
Это верно. Но армия строится на жестком централизме, а даже компартия — на демократическом, то есть подразумевает как минимум обсуждение. А тут хоба — товарищ Тито решения ЦК оформляет от имени Верховного штаба. И крутись как хочешь, не пообсуждаешь, каким бы политическими мотивами приказ не продиктован. Оттого и протестовало все внутри меня, поскольку все мое воспитание, весь мой опыт утверждали, что это зашквар. И ладно бы Молотов в 1939, тогда не успели с немцами повоевать, но сейчас-то все отлично знают, что нацики из себя представляют! На собственной ведь шкуре убедились!
Утешал себя тем, что я наверняка всего не знаю и всей картины не вижу, а искушенные в этих играл начальники все делают правильно. Во всяком случае, пока там Джилас с Велебитом торговали передней поверхностью головы, 2-я пролетарская дивизия, пользуясь волной успеха после взятия Коница и, что еще важнее, захваченными в городе оружием и боеприпасами, вышибла итальянцев из Ябланицы.
Городок, конечно, так себе, тысяч пять, зато мост! Усохни моя душенька, мост! Настоящий, железнодорожный! Ну и на реквизированных паровозах и вагонах, даже несмотря на налеты итальянской авиации (да они, если честно, были мимо кассы), организовали почти молниеносную переправу больных и раненых — а как я помню по фильму «Битва на Неретве» мост героически взорвали и раненых пришлось таскать на руках вверх-вниз.
3-я ударная, отхватившая большую часть трофеев, гнала бегущих четников к Калиновику, 1-я пролетарская окапывалась на перевале Иван-Седло, прикрывая всю операцию со стороны Сараево, партизанский Хорватский корпус зарывался в землю под Прозором. Штаб мы с Кочей нашли уже в Конице — Верховному команданту больше по душе городские удобства, чем сельская пастораль. Тут я его вполне понимаю, наличие горячей воды сразу примиряет со многими тяготами и лишениями.
Под светлы очи меня не допустили, Попович докладывал единолично, но я не в обиде — еще ляпну чего-нибудь против шерсти и меня, наконец, расстреляют.
Итальянских пленных уже угнали из Коница на обмен в сторону Мостара, и Костантино я так и не нашел, но у Леки выяснил, что принчипе жив, но вот ранен или нет, неизвестно. По таком случаю попросил позаботиться о лейтенанте — ценный кадр, мне помог и еще поможет, если правильно подход найти. Ранкович перспективы оценил и обещал, а со своей стороны посоветовал получше подготовиться к рейду в Македонию.
Провел ревизию спецгруппы — все на месте, только Альбина с Живкой застряли у доктора Папо в госпитале, там сейчас с переправой и передислокацией забот выше крыши. Бранко и компания, пока меня носило к немцам, вовсе не скромничали, а отжали ништяков почти как после Плевли.
Собрал всех, проверил обувку, одежду — все целое, не рваное, на ходу не развалится. На парад, конечно, в таком нельзя, но где парад и где боснийские горы? Народ по моему примеру обрастал оружием и снарягой, все с хорошими ранцами или рюкзаками, у каждого не только шинель или бушлат, но и шерстяное одеяло, и балаклава, и варежки. Зима, конечно, уже кончается, но в горах померзнуть — как здрасьте, особенно ночью.
Из оружия у всех в дополнение к основному стволу еще и пистолеты, к некоторым — по три-четыре глушака от «Франьо и Ко». К мастеру понемногу утекало английское золотишко, но он сделал столько полезных вещей, что не жалко.
Очень мне понравились итальянские пилотки, в которых щеголяли Глиша и Небош. Пилотка вообще форменный головной убор партизан, только звездочку пришей, а в этих можно и в не сильный холод воевать — у них клапана наподобие тех, что в буденовках. Если их опустить и застегнуть под подбородком, то видок, конечно, как у окруженцев под Москвой и Сталинградом, но нам главное уши не отморозить.
В Сталинград Манштейн, разумеется, не пробился, Паулюс капитулировал в середине января. А Красная армия тем временем на Харьков и Ростов. Радиосводки описывали грандиозное рубилово у Батайска, но только после того, как в коницкой школе я пролистал большой атлас, меня тряхнуло от радости — это же южный пригород Ростова! Значит, железную дорогу перерезали и немцам придется выбираться с Кавказа через бутылочное горлышко Керчь-Тамань. Господи, только бы наши удержали Батайск! Берлин транслировал речь Геббельса на предмет сплотиться перед лицом таких роковых событий и вещал об очередном триумфе — спрямлении фронта у Демянска и упорной обороне Старой Русы. Москва утверждала, что наши окружили в Демянске целый корпус и взяли Мгу, англичане комментировали эти события крайне туманно, без подробностей.
В Африке бои шли вокруг неведомых мне перевалов Фейд и Зидибузид, но союзники, несмотря на невнятную координацию действий между англичанами, американцами и французами, уверенно пихали Роммеля к Тунису и Бизерте и уже через пару недель могли сбросить его в море, если Лис Пустыни не выкинет какой-нибудь номер, на которые он большой мастер.
На Тихом океане японцы эвакуировали Гуадалканал и основные события сместились в Новую Гвинею. Вроде все шло по написанному в учебнике истории, и я очень жалел, что не помнил все эти события и даты. Ладно, это все вне моего контроля, надо заниматься осуществимыми задачами. Например, задуматься о некоем единообразии формы — полностью это нереально, но внешний вид Специјалне јединице Врховног штаба должен внушать — мы же орлы, а не вахлаки какие! Нашивку, что ли какую придумать — гром, молния, череп с костями? Нет, молнии и черепа нельзя, не поймут. Может, орла? Блин, орел тоже занят — у меня появились дополнительные основания ненавидеть нациков.