Бело-синий альбом
Шрифт:
– Григорий? – пустой взгляд блестел как стеклянный – Что с ним?
– Мозговая активность в норме, судя по рисунку, он собирает свои воспоминания. Он, кажется, очень глубоко. Может быть, будет лучше не отвлекать его сейчас.
Валерий сидел перед Григорием и ждал, глядя на его лицо. Он всё не подавал никаких признаков сознания. Ариадна отвлекла его:
– Валерий, у него изменяются показатели. Активность уходит на глубину, поверхностная деятельность мозга уменьшается. Теперь резко обратно…
Валерий почувствовал, как что-то вцепилось в его руку. Григорий
– Что это было?
– Я не знаю. Почти все его показатели потухли. Он где-то очень глубоко. Как будто его самость пытается что-то решить, и выключила сознание, чтобы оно не мешало.
– Что будем делать?
– Григорий сказал сообщить его помощнице, Джессике, если что-то случится. Я отправила запрос ещё когда он только вышел из онейросимуляции. Я бы сказала, что они долго едут.
– Понятно. Ничем хорошим это не пахнет.
– Григорий сказал, что берёт на себя ответственность.
– Как может человек в коме взять на себя ответственность? Если он со всем согласился, это ещё не значит, что…
В дверь квартиры постучали. Валерий вздохнул, и пошёл открывать. Женщина латиноамериканской внешности вошла в помещение, пододвинув Валерия. Она была строго одета, тёно-каштановый хвост туго завязан на затылке. Вслед за ней вошли два человека в форме, и три санитара. Джессика спросила:
– Где Григорий? – Валерий указал им на комнату. Санитары пошли внутрь, Джессика за ними. Валерий оглядел людей в форме, смотревших на него, и пошёл в комнату. Один из них вошёл с ним.
– Нет, не нужно его так вытаскивать из машины. Я должна сначала отключить от него нейроаппаратуру.
– Я проводов не вижу.
– Она беспроводная. Выйдет в течении суток с мочой. – Джессика стояла, смотря на машину:
– Долго?
– Осталось двенадцать процентов.
– Что здесь произошло?
– Я не знаю. Валерий тоже не знает. Ничего из того, что мы ожидали.
– И что с Григорием тогда делать?
– Я бы могла посоветовать только ждать. Можно обеспечить ему соответствующие добавки, чтобы его состояние могло разрешится быстрее. Проблема где-то в его самости. Он замкнулся. Он споткнулся о своё возвращение. На мгновение он пришёл в сознание – и показал при этом сильный аффект, не поддающийся простому анализу.
– Это плохо, ребята. Очень плохо. Можно уже его уносить?
– Да. – Санитары уложили Григория на носилки, и понесли из комнаты. Джессика посмотрела на Валерия:
– Бело-синин Валерий. В связи с обстоятельствами, вам назначено ограничение в передвижении. До выяснения обстоятельств, и принятия всех решений, вы не можете удаляться от своего дома дальше, чем на пятьсот метров. Вам это понятно?
– Да.
– Тогда до свидания. Я надеюсь, что в следующий раз мы встретимся при более благоприятных обстоятельствах.
*
Валерий ходил по комнате.
– Я не могу понять! Что пошло не так? Почему он стал отказываться? Ему ведь всё понравилось, ты проанализировала его, всё сработало идеально! Почему?
– Что-то заставило его сопротивляться. Нам нужно понять, что. Как ты?
– Я чувствую вину перед Григорием. Я не хотел для него такого исхода. Мне кажется, что я совершил непоправимое. Я жутко облажался. Мы должны выяснить, почему всё так произошло, как можно скорее. Переводи машину обратно на меня, мы будем пробовать ещё раз.
Через полдня работы Ариадна прервала все процессы. Цветная картинка перед закрытыми глазами Валерия потухла. Он недоумённо спросил:
– В чём дело?
– Мне пришло сообщение по защищённому каналу от Билла. Он говорит, что нам угрожает опасность. Он говорит, что может помочь нам уехать в ССША, видимо у него остались связи. Я предлагаю послушаться его, здесь ситуация действительно непредсказуемая. Завтра, в шесть утра у парковки перед Юбилейным.
– Но почему опасность? Это ведь несчастный случай во время испытаний. Они подали все заявки сами.
– Проблема в том, что твой проект так и не был согласован с научной комиссией. По сути, вы с Григорием преступили тогда закон, и никто заявок не отправлял.
– Что? Но как это прошло мимо системы безопасности?
– Я не знаю. Поэтому я и советую послушать. Если ты доберёшься до штатов, то мы сможем поднять всю ситуацию до публичного уровня. После этого должны последовать какие-то корректировки, и ты через Мексику прилетишь обратно.
– А как же ты?
– А что я? Поносишь меня в кармане. При случае включишь. Только не раздави мой носитель!
Валерий думал, лёжа в погасшей нише машины. Покидать страну. Опасность? Что там вообще происходит. Кто такой вообще этот Григорий? Один из главных инвенторов позднего Яндекса… Что-то здесь было нечисто. Видимо, он очень, очень сильно облажался, куда сильнее даже, чем думал. Действительно ли система социальной защиты была так автоматизирована, как все думают? Пожалуй, уехать стоило.
Незадолго до рассвета Валерий, попрощавшись на время, вынул карту памяти с Кассиопеей, впервые за годы взял с собой телефон, и пошёл пешком до означенного места. На парковке перед спортивным комплексом стояло несколько машин, никого вокруг не было. Валерий посмотрел на телефон: 06:02. Ничего не происходило, только каркали вороны с ещё покрытых росой берёз. Он начинал нервничать, это было похоже на засаду. На телефон пришло уведомление. Скромный текст со скрытого номера гласил: "Извините, Валерий, ничего не получится. Я в жопе. Смотрите новости, спасайтесь сами." Валерий разблокировал смартфон. Большинство строк гласило: