Бело-синий альбом

Ходаковский Игорь

– Всё правильно вы говорите, друг. Ответственность. Ладно, давайте прощаться на сегодня. Уже потемнело, и у меня ещё есть дела. – Григорий потыкал пальцем на дисплей, вмонтированный в столб светофора. Через пару мгновений из потока к тротуару вынырнула машина. Открылась дверь, и Григорий сел внутрь, помахав на прощание.

*

Валерий лежал в выемке машины, и прикреплял на запястье катетер-прыгунчик. В верхнюю его часть была вставлена миниампула.

– Ты готов? – Спросила Ариадна.

–Давай.

Игла вошла в кожу, и сразу после этого вся конструкция спрыгнула с руки на пол. Валерия начинало медленно покачивать. Мир вокруг становился всё дальше, до него нельзя было дотянуться. Вот-вот его должно было запустить в интенсивный полёт по себе, но в самую быструю,

самую щекочущую секунду всё на мгновение погасло, и снова стало вырисовываться. В голове беспорядочно бродили мысли; он ничего не понимал. Он что-то видел, небо, он высоко над землёй, внизу раскиданы деревья, и ходят какие-то животные. Разве небо не должно быть голубого цвета? Как ему двигаться? Не успел он подумать об этом, как его дёрнуло вперёд. Слишком быстро. Он поплыл легче. Итак, где он? Что он здесь делает? Кто он вообще такое? Это место так незнакомо! Может, он умер? Но он даже не помнит, кем он был. И что это, чистилище? В существование таких зверей в божьих пределах поверить было трудно. Длиннолапые, огромные, с головами почти без шей, они больше походили на ракшасов из бардо тёдол. Кого? Откуда он это знает? Это зацепка? А, понятно! Он не освободился сразу, поэтому ему теперь нужно искать новый удобный момент для освобождения. Как там было? Тот, кто умер, имеет куда большие способности ума, и дословно держит всё содержание книги в уме. Куда же ему плыть? А не вверх ли? Ведь вверх! Там и освобождение! Он понял, это и есть удобный момент для освобождения, он умер только что! Он летел вверх. Суша опускалась всё дальше. Небо становилось темнее и пуще. Внизу всё было пурпурным, вверху только светили звёзды. Почему он всё ещё не освободился? Он попробовал устремиться вперёд со всей возможной скоростью. Звёзды пролетали мимо, впереди становилось всё темнее. Не больше мгновения – вокруг была только белая пустота. Он уже освободился? Почему ничего не происходит? Теперь он не понимал уже ничего. Что это? Как будто становится легче. Как будто он вытекает из тела. Значит, он был прав! Он освобождается! Ха-ха! Да! Навстречу вечности!

Кассиопея хохотала во весь бархатный голос:

– Ты такой религиозный!

– Это всё это, что во мне было. Как меня зовут?

– Валерий.

– А тебя?

– Сам вспомнишь.

– Ариадна.

– Да.

Валерий медленно приходил в себя, мя лицо руками.

– Что мы делали?

– Испытывали онейросимуляцию.

– А, да. Всё, я вспомнил. Ух. Никогда бы не подумал. После религиозного опыта голова как дубовая. Это из-за онейросимуляции?

– Возможно. Эффект проходит?

– Да, я уже почти вообще отошёл. Только ничего делать не хочу. Хочу спать. Подозреваю, что знаю, что увижу во сне.

– А как тебе вообще этот опыт?

– Это было настолько по-настоящему, что я затрудняюсь как-то сейчас это оценить. Это как если бы я в реальной жизни мог прорваться за границу вселенной. Да и вообще, летать как камера. И забавно содержание работает. Из одной ассоциации уже целый рассказ построен. Надо будет об этом подумать, когда уже проведём первое испытание.

– Что именно тебя заинтересовало в этом обыденном эффекте сознания?

– То, что можно при помощи отложенной памяти формировать ассоциации, и программировать судьбу обходя вызывание желания напрямую. Держать какие-то факты заранее известными, и напоминать о них в нужный момент.

– Я поняла. Это интересный концепт. Но на разработку уйдёт не меньше месяца-двух.

– Я на будущее. Сделай пометку.

– Уже даже думаю.

– Ладно, я тогда спать. Завтра важный день.

3

Анализ Григория прошёл успешно. Он предложил не теряя времени устроить сеанс. Валерий попытался его отговорить, но Ариадна сказала, что все системы работают как надо, а состояние Григория абсолютно стабильно. Покивав, Григорий прицепил катетер ему на руку, и сел на стул, ожидая. Ариадна по нейросвязи обсуждала с Григорием последние детали. Катетер слетел с его руки, и упал на пол. Валерий подождал немного, и спросил:

– Ну как, началось?

– Да! Форма его мозга меняется на глазах. Это удивительно. Я бы никогда не подумала, что увижу такое.

– Меняется форма? Ты же не имеешь в виду структуру?

– Нет. Очень быстро увеличиваются таламус, мозжечок и средний мозг. Прибавка уже на тысячную долю грамма.

– А как игра? Рассказывай мне, а я просто послушаю тебя.

– Ты когда в последний раз ел?

– Кажется, вчера вечером.

– То есть сутки назад. Лучше пока поешь. Я пока накоплю фактов на рассказ.

– Ну ладно, в принципе ты права.

Валерий пошёл на кухню. Достал из верхнего ящика витаминно-минеральный картридж, и вставил его в пищевой принтер. Потыкал по экранчику. Просто брусок со вкусом жаренной курицы и пюре с горошком. Принтер с лёгким жужжанием всасывал содержимое картриджа. Жужжание прекратилось. С лёгким шорохом головка стала проходить по рабочей поверхности, оставляя слой за слоем. Валерий без особого аппетита съел брусок, и вернулся в комнату. Подумав мгновение, он лёг на кровать, и сказал:

– Теперь рассказывай.

– Хорошо. Янок с детства любил проводить время с людьми. У него не было родителей, но о нём заботились горожане. Он проводил всё свое время в городе, купаясь в их заботе и внимании, и постепенно он стал думать о себе, что он особенный. Поэтому, когда из Бузуса прибыл торговый караван, он, увлечённый историями торговцев сбежал из Нышкавы, думая о своей особенной жизни, и добрался до Бузуса, где тайком залез в трюм парохода, уходившего в Танашарат. В Танашарате он некоторое время прятался, прикрываясь коркой грязи, чтобы никто не увидел его цвет кожи. Так он учил местные обычаи, и в один момент раскрыл свой облик только для того, чтобы его схватили как диковинку, и сделали домашним одного важного человека. Так прошло почти четыре года его жизни, когда вдруг на Танашарат напали Тардакемцы, и разграбили город. Янка как редкость увели с собой, где ему повезло оказаться выкупленным Сатасом, первым мудрецом земли, и стать его домашним. Сатас вскоре почувствовал задатки в своём слуге. Он много разговаривал с ним о предках, внушая идеи воссоединения. Янок быстро учился, и скоро Сатас освободил его от обязанностей домашнего, объявив, что у него новый ученик. Он делал большие успехи на поприще ума, размышляя о предках, и их преступлении. Новые ученики не любили Янка, потому что чувствовали в нём опасность. Он был иноземцем – и хорошим мудрецом.

Валерий не заметил, как уснул. Когда он проснулся, он не вставая с кровати спросил:

– Что было дальше?

– Янок оказался первым из всех учеников Сатаса, кто встал бы на сторону звёзд. Его речи часто злили многих, и даже самого Сатаса, но тот терпел его, признавая силу его ума. Он сошёлся с Филепом, известным ненавистником идеи о предках. Они подолгу общались на площади, привлекая народ. Он проповедовал правоту звёзд над предками человека, и говорил, что всякий поиск остальных есть продолжение преступления, совершённого предками. Что было по его мнению необходимо – поклоняться звёздам, и молить их о прощении, забыть об идеях поиска, и оставить память о предках преступникам. Сатас в итоге не выдержал его проповедей, и публично заявил, что изгоняет его из своей школы. Тогда Янок понял, что он может действовать вместо того чтобы говорить. Сатас учил его, что необходимо завершить поиск остальных людей, примером чего является сам Янок на Тардакеме, но тот чем дальше, тем сильнее ненавидел то, что ему говорили. В нём проросло отвращение к идеям Сатаса, которые крутились у него в голове повелительным тоном даже когда он того не хотел. Его выдумка была действительно забавной. Он смог выяснить, что Тардакемцы затеяли крупный проект, связанный со строительством больших кораблей. Это было то, что нужно, чтобы не допустить будущего преступления. Он сжёг тайные мастерские, в которых под большим секретом держали корабли. Его схватили, и отвели на берег, где распяли на кусте, который пророс через него за сутки. Игра окончилась уже два часа назад, я жду изменений в его мозговой активности.

Валерий вскочил с кровати.

– Я не понимаю. Почему он так поступил? Это бунт против игры? Почему так?

– Я не знаю. Идеи об объединении стали слишком давить на него. Он не хотел твоего объединения.

– Почему ты не остановила машину?

– Все показатели были в норме. У меня ни появилось никакого сомнения в том, что это нормальная симуляция.

– Когда он теперь проснётся?

– Я не знаю.

– Чёрт, это всё как-то ненормально.

Человек, лежавший в машине глубоко вдохнул, и посмотрел вокруг. Поймав взгляд Валерия, он на мгновение зафиксировал его, а потом расслабился, и откинулся на спине. Он лежал молча. Валерий пододвинул стул прямо к нему. Тот смотрел наверх, в пластик машины, не обращая на него внимания.