Белое перо
Шрифт:
– Но ты свою часть сделки выполнил, – грустно вздохнула девушка. – Я помню о своем обещании. Я покажу тебе достопримечательности Пршибрама, а утром уеду в Прагу.
– Достопримечательности? – удивился Элигос. – Лица твоих родителей будут поинтереснее достопримечательностей, юная леди. Думаешь, я соглашусь пропустить удивительную смесь лицемерных улыбок, бегающих глаз и застрявших в горле слов?
– Ты меняешь условия сделки?
– Вношу незначительные коррективы, – улыбнулся демон.
– Ты странный, Элигос, – тихо сказала Виктория, сжав руку удивленного демона. – Но я рада твоему присутствию.
– Ох, избавь меня от слез, пожалуйста, – резко воскликнул Элигос, заставив девушку рассмеяться. – Я готов съесть десять отвратительных жирных бургеров, только бы ты не смотрела на меня блестящими глазами, Виктория. Пошли. Я сыт этим городом и заявляю, что он омерзителен.
Глава третья
«You’ve been a fallen angel,
Ripped out of the sky.
But as your wings grew strong enough.
You left me – behind to die».
L’Ame Immortelle – Fallen Angel
Ночной поезд по-своему прекрасен. И дело не в сопящих попутчиках, которые видят седьмые сны, а в особой атмосфере. Прекрасны фонари, которые проносятся мимо, на миг освещая купе желтым дрожащим светом. Прекрасно запотевшее от дыхания окно, на котором можно нарисовать любую картину, сквозь которую будет видна ночь. Прекрасны долгие разговоры за полночь, когда от стаканов с чаем идет пар, а беседы неспешны и тягучи, словно сироп. В такие моменты люди делятся чем-то сокровенным; своими мечтами, мыслями, прошлым и будущим. Люди на миг становятся людьми, чтобы с восходом солнца снова превратиться во все тех же замученных и грустных существ, которым ночной поезд на миг оголил душу.
– Значит, ты действительно считаешь себя демоном? – в который раз спросила Виктория, заставив Элигоса вздохнуть и посмотреть на неё взглядом умудренного жизнью человека, которому надоели глупые вопросы.
– Я и есть демон, Виктория. Зачем мне считать себя демоном, если я и есть он? – спросил он, закуривая сигарету и наполняя воздух купе чуть сладковатым, густым дымом.
– Ясно. Спишу это на твои странности, – ответила девушка и сделала аккуратный глоток горячего чая.
– Это не странности, а моя суть, – ответил ей Элигос, весело блеснув глазами. Его забавлял тот факт, что Виктория отказывалась принять его истинную личину. – Я один из семидесяти двух, последовавших за Люцифером [11] . Изгнанник, падший ангел, демон, если тебе так будет понятнее.
11
Одна из версий мифа о Люцифере. Согласно ему, за Люцифером последовали 72 падших ангела, которые потом превратились в верховных иерархов Ада.
– В книгах было сказано, что Люцифер возгордился и в гордыне своей возжелал стать похожим на Бога.
– Чушь. В книгах всегда пишут чушь. Чушь писали и фарисеи в Иудее, и почтенные старцы, сгибаясь под тяжестью лет и похоти, когда за замковыми стенами бились армии двух держав. Правду всегда маскируют чушью, стараясь выставить одну из сторон хуже другой, – фыркнул демон. – С Отцом никто не сможет сравниться. Он – Альфа и Омега, Суть всего, а мы его дети.
– Почему же тогда он изгнал вас из Рая? – спросила Виктория. Демон задумчиво хмыкнул и, выпустив дым, вздохнул.
– Люцифер был первым, кто открыл глаза и посмотрел иначе на саму суть мироздания. Он открыл и наши глаза, и открыл бы гораздо больше, если бы имел достаточно времени. Он не хотел свергать Отца и не хотел стать похожим на него. Он хотел стать свободным в своем выборе. Сам хотел решать, что ему делать.
– Понимаю. За меня в приюте тоже все решали. Что одеть, куда идти, как жить.
– Вот, – улыбнулся Элигос. – Частичное понимание есть. А мы не хотели жить по чьим-то правилам. Утомляет, знаешь ли, когда у тебя впереди вечность. Вы, люди, назвали это восстанием, а мы всего-то хотели свободы.
– И вы её получили.
– Да, но какой ценой? – воскликнул демон, мотнув головой. – Ценой изгнания, Виктория. Потерять родной дом и стать тем, кого все ненавидят, – не слишком радужная перспектива, согласись.
– Ты хотя бы видел свой дом. И у тебя есть братья, а у меня нет никого.
– Совсем?
– Совсем. В приюте нам… не разрешали с кем-то дружить. Девочки просто ходили бледными тенями по коридорам, молча ели, молча учились, молча спали, лишь изредка перекидываясь друг с другом парой фраз, пока воспитатели не видят.
– Ох уж эти монахини! Всюду пихают свой целибат [12] .
– Я не про приют святой Агнессы говорю, Элигос, а про другой. В моей жизни было много приютов, но последний – особенный.
– Ты не горишь желанием говорить о нем, – заметил Элигос, сделав глоток чая.
– Поверь, так будет лучше, – вздохнула Виктория. – Пять лет одиночества наедине с собственными мыслями и… а, не важно.
– Нет, важно, – подобрался демон, внимательно смотря на покрасневшую девушку. – Говори.
12
Целибат – обязательный обет безбрачия для желающих достичь духовного просветления.
– Лучше вернемся к разговору о тебе, – улыбнулась она. – Ты странный человек. Прости, демон. Демон, да. Странный демон, ищущий странности.
– Именно. Ты как раз такая странность, – улыбнулся он. – Ладно. Мы вернемся еще к твоему прошлому. Это вопрос времени.
– Почему ты мне помогаешь?
– Мне просто интересно твое путешествие. Оно, видишь ли, частично пересекается с моим, а путешествовать в компании куда веселее. Плюс у тебя нет денег.
– Зато у тебя они есть, и ты ими соришь, как конфетными фантиками.
– Виктория. Не напоминай про сладкое. Двадцать первая конфета была лишней, – поморщился Элигос. – Теперь даже черный кофе без сахара сладкий как сироп.
– Но откуда у тебя деньги? Столько денег.
– Деньги – часть вашего мира. Вы слишком их любите и слишком ненавидите, но без них теряется смысл вашего существования. Я же демон, Виктория. Мне не нужно сидеть в офисе целый день, чтобы получить пару грязных и влажных бумажечек. Да, пока ты заказывала те омерзительные бургеры, я слушал разговоры других людей. Они сидят в офисе, чтобы получить деньги. Вместо этого я щелкну пальцами, и мой кошелек пополнится. Маленькое преимущество демона перед жалкими людишками.