Белое солнце пустыни. Полная версия
Шрифт:
– Зачем ты защищаешь этих женщин, иноверец? Они же не принадлежат тебе.
– Ты хочешь их убить. Поэтому я их защищаю, – прозвучал ответ Сухова.
– Кто тебе сказал, что я хочу убить их?
– Я сам видел.
– Но это мои женщины. Что я хочу, то с ними и сделаю.
– Теперь они не твои. Теперь они освобожденные женщины Востока.
«Слова-то какие придумали, – усмехнулся про себя Абдулла. – «Освобожденные женщины Востока»… Как будто женщине нужна свобода!.. Женщине нужна любовь, красивая одежда и вкусная еда».
– К
Абдулла повернулся к своим людям. Они стояли в ожидании приказа и все смотрели на него… Смотрели, как на воина, как на мужчину, наконец. Они верили, что кто-кто, а уж он-то найдет выход из глупого положения, в которое они попали. Самолюбивый Абдулла, глядя на них, почувствовал стыд за минутную слабость и, разозлившись на себя, сердито крикнул:
– Семен!
Подпоручик подскакал к нему, взял под козырек.
– Семен, скачи к Верещагину. Возьми у него гранат, – приказал Абдулла.
Семен, развернув коня, умчался, предварительно подав знак одному из нукеров следовать за ним.
Подскакав к белому домику бывшей таможни, подпоручик приказал сопровождающему его нукеру обождать перед домом.
Из окон дома доносились звуки гитары – Верещагин пел:
– «Ваше благородие, госпожа разлука…»– Ты с ним поосторожней, – посоветовал нукер.
Семен снисходительно усмехнулся, бросил ему поводья своего коня и решительно поднявшись по лестнице, ведущей на второй этаж дома, громко постучал рукоятью плетки в деревянную ставню. Отклика не последовало. Он толкнул дверь.
В затененной комнате стоял сильный запах спиртного. Верещагин был пьян и пел, лежа поперек ковра на полу. Увидев на пороге подпоручика, он, перебирая струны гитары, которая покоилась на его животе, продолжал петь:
– «Мне с тобою холодно, вот какая штука…»– Все поешь? – спросил подпоручик, нервно зыркая по углам, стараясь определить, где у хозяина арсенал.
Верещагин подпоручику не ответил, пьяно смотря сквозь него – такие люди ему никогда не нравились.
– «Письмецо в конверте погоди – не рви…»
– Я от Абдуллы. У нас нет гранат, а у тебя, мы знаем, запас, – сказал Семен строго.
Когда-то имя Верещагина и на него наводило трепет, но сейчас, глядя на тучного, потного и пьяного человека, распростертого у его ног, он решил, что имеет право на высокомерный тон.
Верещагин продолжал петь, кривя в пьяной усмешке губы:
– «Не везет мне в смерти, повезет в любви…»– Ты должен передать нам все, чем располагаешь, – категорически отчеканил Семен и вдруг взорвался: – И встать, когда с тобой разговаривает подпоручик!
Верещагин на мгновение замолк, удивившись… затем допел куплет, аккуратно положил рядом с собой гитару и начал подниматься…
Нукер, скучавший в ожидании, услышал сначала, как смолкло пение в доме, затем – после короткой тишины – громкий треск и звон стекла. Подняв голову, он увидел, как подпоручик, выбив собственным телом раму, вылетел в окно. Нукер остолбенел.
Удар оземь был очень сильным. Однако Семен быстро поднялся и, не разгибаясь, подбежал к своему коню. Не сразу попав дрожащей ногой в стремя, взобрался в седло. Выпрямился наконец и, взглянув на своего потрясенного соратника, небрежно пояснил:
– Да гранаты у него… не той системы!
Тем временем Абдулла приказал одному из нукеров обследовать нефтяную цистерну. Вскарабкавшись по обломанной лесенке наверх, нукер отвинтил крышку люка и заглянул в горловину – цистерна почти доверху была наполнена темной жидкостью.
– Есть, – крикнул он сверху. – Много!
Абдулла довольно усмехнулся, пыхнув дымком сигары.
Внутри бака было темно и душно. Шум и крики, доносившиеся снаружи, разом стихли, и тогда стали слышны слабые всхлипывания женщин.
Сухов стоял посреди бака, женщины столпились вокруг него.
– Только не реветь, – предупредил Сухов. Подозрительная тишина снаружи не нравилась ему.
– Абдулла! – крикнул он.
Ему никто не ответил.
– Абдулла!
– Ну? – послышалось после паузы.
– Там Рахимова не видно?.. Он должен подойти.
– Пока не видно, – ответил Абдулла. – И я успею тебя поджарить.
Тут же донесся скрежет лопат о стенки бака.
– Быстрей! Быстрей! – подгоняли нукеры друг друга.
Они по цепочке передавали ведра с нефтью от цистерны к баку, в котором находились Сухов и женщины. Бак опоясывала канава. Измазанные с головы до ног нукеры опорожняли в канаву ведро за ведром, поливая нефтью стенки бака.
Недалеко от берега качалась на волнах лодка Верещагина. Сам он сидел на веслах, а Настасья торопливо бросала в воду гранаты, пулеметные ленты, выхватывая их из кучи, наваленной на дне. Затем в воду полетел карабин.
– Житья от них нет, – ворчала она, переводя дыхание. – Тем гранаты, этим пули… Чтоб их чума унесла… Гарем поделить не могут…
Последним был потоплен тяжелый пулемет. Верещагин, не обращая внимания на действия жены, смотрел на берег, стараясь понять, что там происходит.
Нукеры таскали ведра с нефтью, заполняя канаву вокруг бака.
– Быстрей, быстрей! – торопил их Абдулла, посматривая в сторону пустыни, откуда могли появиться всадники Рахимова.
– Да не расплескивай, рожа! Я те морду расквашу! – орал Семен, бегая взад-вперед.
Верещагин причалил к берегу. Оставив в лодке жену, зашагал к баку, вокруг которого суетились нукеры.