Белоэмигранты на военной службе в Китае
Шрифт:
Русские полицейские, участвовавшие в преследовании банд хунхузов, не уставали поражаться их выносливости. Всякий раз после совершения налета они день и ночь шли по горам и лесам, по бездорожью с тяжелой ношей – добычей, оружием, боеприпасами, ранеными. Русские полицейские, которые специально шли за ними налегке, уставали при этом так, что валились с ног, когда достигали цели. В таких случаях нередко приходилось штурмовать в самых глухих местах укрепленные бараки хунхузов.
Они представляли собой хорошо замаскированные пещеры, к которым делались почти незаметные постороннему взгляду надстройки. Иногда для того, чтобы выстроить такой барак, хунхузы скапывали часть горы, куда помещали большую часть своего схрона. Делалось это для того, чтобы в случае нападения атакующие могли нападать только с одной стороны, а не со всех сторон сразу. Вокруг устраивали завалы из бревен и камней, так что даже подойти к бараку было тяжело, тем более незаметно. Почти всегда они располагали свои базы в густых зарослях мелколесья, которые отлично маскируют барак. Поэтому обнаружить такую базу можно, только подойдя
1410
Там же. 1943. № 12. С. 16, 17.
Хунхузы искусно запутывают свои следы и ведущие к такому бараку тропы. Японцы были бессильны распутать их хитросплетения. Первое время русские полицейские сильно мучились, «разматывая» клубки из троп, чтобы попасть к логову бандитов. К тому же они очень любили делать ложные тропы. Например, идет в лес тропа, по которой недавно ушли хунхузы. Но стоило по ней пойти самому, как человек терялся, не зная, куда идти дальше, – в лесу тропа разветвлялась на несколько других троп. Особую гордость хунхузов составляло то, что они умели делать тропы-тупики. Делалось это так: от главной тропы хунхузы специально прокладывали ложные тропы. Зачастую такие тропы протаптывались на несколько десятков километров в лес. Обратно несколько километров хунхузы для убедительности шли на пятках, чтобы обмануть следопытов. Нередко даже опытные охотники не могли отличить истинную тропу от ложной. При этом ложные тропы делались почти на всем протяжении не только основной тропы, но и ложной. Одна тропа разделялась неожиданно на несколько других, а те, в свою очередь, на другие и т. д. Таким образом, преследователи неизбежно уходили в сторону от настоящей тропы и хунхузов поймать не могли [1411] .
1411
Там же. № 1. С. 18.
Но и это еще было не все. Главная тропа хунхузов на всем протяжении искусно маскировалась. Например, идут по такой тропе преследователи хунхузов и вдруг натыкаются на тупик. Матерясь и полагая, что снова напоролись на тупик, они разворачиваются и уходят с верного направления. А хунхузы с этой тропы переходили в чащу по поваленному дереву-«лежаку». Идущие последними заметали следы так, что определить, куда исчезли бандиты, было почти невозможно. Оттуда они снова протаптывали новую тропу. Переходить они могли и по руслу ручья, по которому они нередко шли километры, причем нередко в обратном направлении, после чего выходили на берег и пробивали дальнейший путь. Для своих хунхузы помечали путь особыми знаками: вот надломленная ветка, вот зарубка на дереве, вот обрывок тряпки на кусте. Такими знаками хунхузы могли подробно дать друг другу разную важную информацию – куда идут, что произошло и т. п. Однако очень быстро поднаторевшие на ловле тигров и другой лесной дичи русские таежные охотники научились читать лесной язык и медленно, но верно стали давить хунхузов [1412] .
1412
Там же.
Сначала пытались находить базы бандитов по показаниям пленных хунхузов, но они оказались на удивление очень стойкими и никогда, следуя своей бандитской этике и понятиям, не выдавали места нахождения своей банды. Бывали случаи, когда пойманный хунхуз водил карательный отряд по пять дней по тайге, уводя его от базы, зная, что за это его ждет смерть, возможно мучительная.
В банде поддерживалась жесткая дисциплина, которой следовали не только рядовые бойцы, но и главари. И лишь в последние военные годы среди хунхузов наметилось разложение, когда главари стали удирать в трудную минуту боя или вообще с кассой награбленного. В ответ рядовые бандиты стали сотрудничать с русскими полицейскими и раскрывать расположение банды.
Хунхузы спали только на боку, чтобы не храпеть во время сна и не демаскировать свое расположение, практически не раздеваясь на случай неожиданного нападения. Нередко, во время экспедиций, по нескольку дней они не только не спали, но и не отдыхали и не ели, совершая при этом переходы на огромные дистанции [1413] .
Своих пленников, которых хунхузы захватывали для получения выкупа, они жестоко истязали. Лежать им запрещалось, а сидеть позволялось только на корточках. Всех их связывали одной веревкой и не давали спать, чтобы пленники были измождены и не смогли сбежать. Их регулярно избивали, кормили очень плохо и скудно. Делалось это для того, чтобы сломить пленников и заставить их разжалобить своих родственников, и они раскошелились на выкуп попавшего в беду сородича. Если это не помогало, несчастных начинали пытать, отрезали уши и нос. В случае, если не помогали пытки, пленника или убивали, или делали членом банды, приучая постепенно к бандитскому ремеслу. Так, сначала этим «новеньким» бандитам доверяли лишь незначительные поручения и внимательно наблюдали за их исполнением, и лишь после всех проверок такой человек мог в конце концов получить настоящее оружие и считаться полноправным хунхузом.
1413
Там же.
Даже находясь на отдаленной базе,
Потери у русских полицейских были не только из-за столкновений с хунхузами, но и по причине внутренних противоречий. Так, не выдержав издевательств над собой со стороны одного из сослуживцев на почве неприятия старообрядчества, молодой старообрядец-полицейский убил своего сослуживца [1414] .
1414
Там же. С. 14.
И все же усилия русских полицейских не были напрасны. В результате их работы к концу Второй мировой войны движению хунхузов был нанесен такой удар, от которого они уже не смогли оправиться, и в ближайшие годы после этого они были окончательно уничтожены. Характерно, что к этому времени у хунхузов родилось выгодное для наших полицейских суеверие: что тот, кто будет стрелять по русскому, сам будет убит, а кто этого делать не будет, будет жить [1415] .
Помимо борьбы с хунхузами русские полицейские по приказу японцев осуществляли обыски среди китайского населения в поисках оружия. Эти операции были относительно успешны. За десять лет, с конца 1933 по начало 1944 г., в Маньчжурии при активном русском участии было изъято 1,2 миллиона стволов и 5,5 миллиона патронов [1416] . Однако задача всеобщего разоружения китайского населения выполнена не была, и русским полицейским дали задание продолжать это. В итоге взялись и за разоружение русского населения, включая охотников. Русские полицейские отлынивали от этого, и по этой причине для данной операции использовались японские части. Но и они не могли полностью разоружить русских, многие из которых жили в отдаленных углах Маньчжурии и отдавали негодное оружие, пряча хорошее.
1415
Там же. № 12. С. 1.
1416
Там же. 1944. № 3. С. 31.
Кроме того, русская полиция охраняла стратегически важные мосты, следила за лесозаготовками, чтобы не допустить хищнической и самовольной вырубки лесов, следила, чтобы население тайно не разводило мак, так как японцы выращивание наркотиков взяли под свой жесткий контроль, как и все, что могло принести деньги. Они также опасались, что вырученные от продажи опиума средства пойдут на вооружение китайских партизан. Кроме того, по мере неудачного развития войны русских полицейских стали привлекать к организации противовоздушной обороны [1417] .
1417
Там же.
Русские полицейские продолжали исполнять свои задачи по борьбе с уголовной преступностью. Особенно на этом поприще прославился первый полицмейстер Харбина Казаркин, ставший настоящей грозой для уголовного мира этого города и его окрестностей [1418] .
Однако надо заметить, что между выражением «русский полицейский на японской службе» и словом «диверсант» нельзя ставить знак равенства. Большинство русских полицейских предназначались для борьбы против расплодившихся в невероятном количестве после прихода в Маньчжурию японцев хунхузов. Многие в полицейские шли неохотно, но выхода у них не было из-за давления японцев и отсутствия возможности найти иной заработок [1419] . При этом нередко оказывалось, что русские служащие и охрана КВЖД действовали совместно с хунхузами, устраивая крушения составов, которые грабились бандитами.
1418
Там же. № 8.
1419
У Нань Лин. Проблемы адаптации русских эмигрантов в Китае. 1920– 30-е гг. ХХ в. М., 2001. С. 20.
Многие русские эмигранты из Харбина, попав в тяжелые жизненные условия, пошли в банды хунхузов [1420] . Поэтому были нередки случаи, когда при ликвидации той или иной банды русские стреляли в русских. Русских тогда нанимали как для защиты от преступников, так и для совершения преступлений. Так, трое русских были наняты для убийства грозы торговцев женщинами, итальянского агента разведки и полиции Веспы (Г. Кандоверас). Преступление им это не удалось, и они были осуждены китайским судом [1421] .
1420
Там же. С. 25.
1421
Белоусов С. Дважды перевербован // Проблемы Дальнего Востока, 1991. № 4. С. 133.