Белорусский апокалипсис
Шрифт:
В те времена, когда на дворе стояла золотая осень, политический активист и мелкий предприниматель Сергей Кирута решил осуществить на Беларуси государственный переворот. Хочется сказать, что такая идея, возможно приходила в голову многим таким как он, и даже некоторым лидерам оппозиции, но если первым она приходила по пьяне, то вторым исключительно во сне. Сергей был одним из очень немногих, кто задумался над этим в трезвом рассудке и адекватно оценивая всю реальность своих измышлений. Мысль эта, возникнув утром во время душевой процедуры, оказалась хуже наркотика, а вообщем, наоборот, лучше наркотика. План свержения власти заполнил всё сознание Сергея сразу и целиком. Ему нравилась острота и свежесть этих мыслей, их масштаб и единственная правильность. Ничего больше не хотелось делать. Мелкий конфетный бизнес уже стоял в горле и давал только убытки, политика сводилась к редким пикетам
Но убить президента! Причём тут самореализация, причём тут налоговая, причём тут кризис среднего возраста или нереализованное национальное самосознание? И почему убить? Именно убить? Можно просто отстранить, арестовать, отправить в ссылку, заточить на Володарского (Минская тюрьма), оставить в заместителях, набить в морду на худой конец. «Убить! Убить и встать на его место!» — эта архаичная аксиома средневековья стала для Кируты мерой абсолютной правды и справедливости. На первый взгляд абсурдная идея-фикс свержения, неожиданно органично встроилась в логические сознание Сергея и теперь задавала тон всем его действиям. Так почему? «Не знаю. Я так хочу, просто очень хочу.» — говорил себе заговорщик и погружался в сладострастные представления подробностей устранения президента.
Первый краткий план созрел в течение часа и излагать его на бумаге Сергей нашёл не нужным. Итак: первым делом найти десяток знакомых политиков средней руки, но первостепенной надёжности; изложить им план; они в большинстве соглашаются; каждый из них по своим связям находит по 2–3 бойца; т. о. 7 политиков создают подпольный комитет свержения, а 20 бойцов боевой отряд; в день 9 мая вооруженные бойцы отряда смешиваются в толпе зевак и у площади Победы с разных сторон открывают огонь по идущему впереди колонны президенту; президент убит; в это мгновение члены подпольного комитета врываются в здание гостелерадиокомпании и в прямом эфире заявляют, что власть переходит в руки переходного правительства, главой которого, естественно, является Кирута; все министры в страхе и панике от неожиданности складывают лапки; ну, а дальше глава правительства формирует кабинет.
От таких мыслей Сергей в иступлённом блаженстве встал с кухонного стула, радостно крякнул и быстро потер ладонями. Хлебнув густого, неразбавленного мартини, Сергей Сергеевич Кирута стал обдумывать кандидатов в подпольный политкомитет.
Первым выбор пал на близкого знакомого, который, как и Сергей работал чэпэшником, но покрупнее — держал десять точек на рынке. Чэпэшник был не из робкого десятка, при деньгах и крутился в околополитических кругах у либералов. Он воспринял идею свержения с неподдельной серьёзностью и внимательно выслушал план.
— Ну как? — спросил Кирута, окончив повествование на формировании переходного правительства.
— А кто будет премьером этого переходного? — чэпэшник кисловато глянул на Сергея.
— Я.
Это интересно. А нахрена Каяловича обязательно…, а хотя да, да, нужно мочить, без вариантов. Это интересно. Знаешь, Серёга, начнём с того, что политиков в свой комитет ты под пытками не загонишь — все не просто обосрутся от страха, возненавидят тебя и распустят слухи нехорошие. Станешь изгоем. И потом, стукнет сразу кто-нибудь, гэбэшники раскрутят с тебя террориста, под эту марку себе звёзды заработают и пару оппозиционеров к делу пристегнут, вообщем всем западло можно сделать.
— Лес рубят щепки летят. Пусть тут будет всем полное западло, оно всё равно придёт, только постепенно.
— Денег тебе надо. — помолчав, заключил чэпэшник — Найдёшь двух нормальных в комитет, дам три тысячи евро на раскрутку.
— А ты?
— Я пока нет. Пока. Начни, помогу финансами, а там посмотрю. Скорее да, но потом. Обмозгую сам с собою.
На этом расстались. Деньги это хорошо. О деньгах то как раз Сергей и не подумал. «Хороший, хороший разговор получился» — успокаивал себя Кирута — «значит я не сошёл с ума». Он прыгнул в троллейбус и поехал ко второму кандидату в группу политзаговорщиков, редактору одного умирающего правозащитного биллютеня.
Редактор принял Сергея у себя дома по-семейному. Приготовил стол как положено — десяток закусок и водочку. Только после второй рюмки крепкой Кирута начал «в лоб» диктовать свой план. При первых словах о свержении, редактор вскочил, закрыл форточку, дверь, вентиляционное отверстие и громко включил радио. Не смотря на эти антиподслушивающие манипуляции, Сергей, перекрикивая радио, продолжал свой зловещий рассказ. На моменте с расстрелом президента, редактор не выдержал, прервал повествование и сдавленным голосом произнёс: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда.». Дальнейшая беседа касалась спорных вопросов написания окончаний — оя, — ое, — ои в белорусском языке латинской транскрипцией. После первой бутылки филологический спор плавно превратился в пьяный базар о вариантах перевода на белорусскую мову слова вертолет. Было найдено пять вариантов — вярталёт, гэликоптэр, млынаплан, шрубавёрт и вертянь траскаты. В конце концов, редактор плавно положил щёку в нежный салат и заснул.
«Ну к чёрту этих грантососов, больше к ним ни ногой» — вспоминал по утру Сергей Сергеевич вчерашнюю безрезультатную пьянку. Он глотнул мартини. Наконец, стряхнувши похмелье, Кирута отправился к радикалу — парню лет тридцати с хваткой профессионального революционера.
Они знали друг друга с весны 1996 года. Радикал по сути не был радикалом, скорее это был потенциальный террорист. Знаток взрывного дела и профессиональный хакер, радикал не стал слушать план свержения до конца, он встал и сказал: «Я всегда ждал этого момента!». Потом с блеском в глазах ритуально ударил себя кулаком в грудь, вскинул руку по углом вверх и громко крикнул: «Жыве Беларусь!». Сергея немного сконфузила такая патриотическая развязка, но он не подал виду, а встал и тихо сказал «Жыве». Потом, всё-таки, радикал был ознакомлен с планом, от которого пришёл в восторг. По мере повествования подробностей свержения, благодарный и отзывчивый слушатель то и дело перебивал будущего премьер-министра переходного правительства, приукрашивая план знанием марок и характеристик применяемого оружия.
Радикалу была предложена временная должность министра обороны (пока не будет найдена более подходящая кандидатура), но он отказался и заявил, что лучшее устройство государства это анархия; Кирута вовремя замял тему будущего переустройства Беларуси и в разговорах с радикалом больше не касался распределения должностей.
На следующий день нужно было изложить план во всех подробностях на бумаге, увязать события во времени и с финансами. Сергей Сергеевич расположился за своим любимым письменным столом, положил перед собой кипу белоснежной бумаги и начал писать. Работа над планом завораживала, как качественный триллер. Не хотелось отрываться ни на минуту. Наконец, листы со схемами, таблицами, списками и расчётами были разложены на столе, не хватало только карты, подробной карты центра Минска. Сергей накинул плащ и побежал в соседний книжный магазин, но подробной карты столицы там не оказалось, нужно было ехать из Серебрянки в центр Минска.
«Дверь! Дверь!!! Я забыл закрыть дверь! А там менты пришли к соседу дебоширу!!» — вспомнил Кирута и все его мысли охватила паника. Он изо всех сил на какие был способен молнией метнулся к дому, да так, что прохожие заподозрили в нём убегающего вора. Сергей тоже об этом подумал и через 50 метров спринтерский бег сменил быстрой прыгающей ходьбой. Он оглянулся, милицейский патруль не заметил его панического поведения. Тяжело дыша, Кирута вбежал в подъезд. Было тихо. Он немного успокоился и стал неспеша подниматься по лестнице, поглядывая на два пролёта вверх. Дверь квартиры была действительно приоткрытой. Сергей подошел ближе и услышал в своей квартире глухой мужской голос и писк рации. «Это менты, 100 % менты, мне конец, конец, надо бежать, в Польшу, в Англию, не важно куда, не важно как, получу политическое убежище, и вались всё конём, какое свержение, какое к черту свержение, я придурок, я чмо, я попался….» — судорожно думал Кирута. Его охватывал настоящий страх. Вдруг за спиной в метре от него, откуда не возьмись, как из под земли вырос сержант милиции.