Белорусский набат
Шрифт:
Старший оперуполномоченный УКРП ДКР СБУ, капитан Васков Сергей Сергеевич.
Старший следователь 4-го отдела 1-го управления досудебного расследования Главного следственного управления СБ Украины, майор юстиции Дзвонник М.И.
Старший следователь по особо важным делам 4-го отдела 1-го управления досудебного расследования Главного следственного управления СБ Украины, капитан юстиции Фурик В.Я…»
http://el-murid.livejournal.com
Зарисовки
Украина,
У нас человеческая жизнь стоит очень дорого…
Пахло формалином…
Этот запах был хорошо ему известен – он помнил его еще с того, веселого и страшного лета. Он тогда, только что назначенный советником президента Украины, ездил в морг в Днепропетровске. Тогда только на днях было подписано перемирие, кое-где еще шли бои, они потеряли Иловайск и вот-вот должны были потерять стратегически важный Мариуполь со всеми его запасами зерна, приготовленного к отправке. Мариуполь банально откупили, и сейчас надо было думать, что делать дальше, договариваться со всеми, с кем только можно было договориться. Его поразило увиденное: по телевизору сказали, что в Иловайске девяносто погибших, а тут… прямо под брезентом, внавал, на холодном полу спешно арендованного морозильника лежали трупы… в четыре, в пять рядов. Никакого опознания… ничего – просто смурной, попахивающий алкоголем дядька с трудом открыл воротину, он отодвинул свисающие с потолка ленты толстого полиэтилена и увидел ЭТО. Только потом он узнал, что погибших не девяносто, а тысяча триста, за одни сутки, и это только те, кого удалось собрать. Кого-то прикопали местные жители, кого-то растащили собаки, кто-то так и остался лежать, навсегда вплавленный в асфальт адским пламенем русских «Градов»…
Но даже тогда он не перестал верить.
Он часто вспоминал то лето… благо сейчас у него было много возможностей его вспоминать. Как он с земли поднимал старенькие «БТР-70»… в них не было ни движка, ни коробки, только ржавый корпус… но и он был спасением, потому что это – броня. Как участвовал в совещаниях на Банковой, часто затягивающихся за полночь. То самое ощущение… сладкое ощущение полета, понимание того, что от тебя, от твоих действий что-то на самом деле зависит.
– Стоять. Спиной к стене.
Звяк ключей. Лязг замка.
– Проходим.
Шаг вперед – через выкрашенную зеленым дверь с решеткой.
– Стоять. Лицом к стене.
Тяжелое дыхание конвоира. Лязг ключей.
– Вперед.
Больше оно никогда не повторялось – это чувство.
Иногда он думал… где они допустили ошибку? Как получилось так, что людской порыв, нереальный людской порыв – тот, кто не был на Майдане, тот, кто не был среди волонтеров в то лето, не поймет, описывать бесполезно, словами это не опишешь. Как получилось так, что они построили фашистское государство?
Ведь никто, ни один человек не хотел этого.
– Стоять, лицом к стене.
Стук в дверь.
– Пан следователь. Затриманный [24] сто семь доставлен.
Он вспомнил лицо президента… он не был плохим человеком… в того, кто на самом верху, кинуть камень проще всего. Они ведь и в самом деле хотели решить все… договориться, пусть не сразу, с Путиным, договориться с Евросоюзом. Они понимали, что отступать некуда… им… Путину… ЕС. Их не понял бы народ Украины, Путина бы не поняли русские… ЕС просто не мог пойти на то, чтобы признать территориальный захват, потому что это открывало дорогу новым захватам… и они просто не могли выйти и сказать, что Крым потерян навсегда – хотя понимали, что его не вернуть. Они одновременно пытались гасить конфликт… после того как стало понятно, что армии у Украины нет в принципе, как-то договариваться о газоснабжении… это было просто необходимо, потому что уже к сентябрю было понятно: Европа не пойдет на обострение с Россией ради них… простая и жестокая правда жизни… российский рынок больше на порядок, и Европе нужен российский газ. Вот и все. Вот и вся суть.
24
Задержанный.
Господи… о чем он думает. Что у него в голове… он все еще ощущает себя государственным чиновником, хотя государство у него даже имя отняло… теперь он затриманный сто семь, и неизвестно, насколько…
– Проходим…
Кабинет. Стены – белый верх и омерзительного оттенка зеленый низ. Стол, стулья, облупившаяся фрамуга окна. Отрывистые щелчки выстрелов… какая-то воинская часть. Или военный полигон.
– Садитесь.
Следователь. Аккуратно одетый, средних лет, сухой, с узким лицом «в кулачок». На лацкане пиджака – значок, черно-красный флаг и Степан Бандера.
Понятно все. Впрочем, уже давным-давно все понятно.
Следователь не включил ноутбук на столе, не начал настраивать аппаратуру. Вместо этого он лениво листанул дешевую прозрачную папку.
– Претензии к условиям содержания имеются?
Только тут он понял, что конвоир, приковавший его к стулу, не ушел, а стоит за спиной и тяжело дышит.
– Потрудитесь объяснить, в чем меня обвиняют…
Конвоир с маху залепил ему открытой ладонью в ухо, в голове тоненько зазвенело, обожгло болью.
– Как… вы…
– Хватит!
Конвоир удержал руку.
– Вопросы здесь задаю я. Но, если вас так интересует, вы обвиняетесь по статье сто одиннадцатой. Зрада Украины – шпионаж, оказание помощи иностранному государству. До высшей меры.
За окном – словно подтверждая эти слова – грянул залп. Задержанный вздрогнул.
– Нет, это не расстреливают. Просто тренировки. Кстати, вы знаете, что в Киеве массовые беспорядки?
– Что?
– Массовые беспорядки. Проплаченные из Кремля. Но мы с ними разберемся…
– Как с Небесной сотней, да? – бросил задержанный.
– А что – с Небесной сотней?
…
– Все с Небесной сотней файно. Памятники стоят. Учебники пишутся. Всё на своих местах. И все на своих местах.
– Твое место в тюрьме.
– Нет! – снова резко сказал следователь.
Конвоир тяжело дышал за спиной.
– На вашем месте я бы придержал язык. Обвинения серьезные… впрочем, помощь следствию может все решить.
Затриманный промолчал.
– Ну, что же… – следователь взял в руки папку. Две тысячи четырнадцатый год, одиннадцатое ноября, Краков. Вы отрицаете, что были в Кракове в тот день?
– Нет.
– Зачем вы туда приехали?
– Отдохнуть.
– Это был вторник. Рабочий день.
– Я взял отгул.
– Что вы делали в Кракове?
– Гулял.
– В какой гостинице поселились?
– Не помню.
– В каком это районе было?
– Старо Място.
Следователь посмотрел в папку.
– Гостиница «Ибис». Дешевая студенческая.
– Может быть.
– Почему вы не предъявили расходы к оплате?
– Это была личная поездка, не деловая.
– Честный, да? – следователь достал из-под обложки фотографии, бросил на стол. – А этот человек тоже был там ради старых замков?