Белоснежка, 7 рыцарей и хромой дракон
Шрифт:
Глава 15. Американские горки
Войдя в комнату, я пнула лежащие у двери тапочки. Ах ты, сволочь, играть со мной вздумал. Нашел маленькую дурочку и думал, я на этот первобытный трюк куплюсь?
Покатай девочку – называется. Да мне приятели об этом трюке рассказывали, когда мы еще в школу ходили. Сначала они улыбались понравившейся девчонке, а потом болтали увлеченно с друго, даже не оглядываясь на предыдущую симпатию.
На следующий день подносили объекту портфель, нежно смотрели в глаза, иногда дотрагивались
Так «катать» на эмоциональных горках интереса, любопытства и обиды можно было неделю. В конце концов даже самые норовистые красотки становились покладистыми и буквально падали в руки.
Я тебя, Полунин, так «покатаю», что будешь умолять меня остановить карусельку.
На звонок скайпа я отреагировала мгновенно, даже не посмотрев кому нужна с утра пораньше.
– Да!
– Ты чего рычишь, Саня? Доброе утро. У меня важный вопрос.
Хая говорила размеренно и солидно. И все это на фоне истошного вопля Прокурора, нечленораздельно рассказывающего о ужасах этого мира и своей трансцендентной печали рождения в нем.
– Доброе, Хая. Опять Адик бузит?
– Прокурор не в духе, - чопорно подтвердила сестра, - отсюда вопрос. Мама говорит, что из нас самая крикливая и скандальная в детстве была ты.
– Ну раз мама говорит… Она знает.
Я старалась говорить сдержано, при этом не могла остановиться и рыскала по комнате аки тигр в клетке, пытаясь себя успокоить размеренными шагами.
– Мама рассказала, ты всем была недовольна, точь-в-точь как Прокурор. Глазами сверкала и злилась, дескать не понимают тебя. А говорить сама не умела.
– Угу. В пять месяцев, Хая, это не порок. Вот в тридцать с хвостиком выкрутасы детские – это диагноз, это прям взять сковородку и нежненько ата-та по заду, чтобы вернуть мозги в центр управления полетом.
– Э, Саня, я в общем хотела спросить. Ты уже выросла и теперь сможешь ответить. Скажи, почему ты тогда кричала?
Я остановилась резко, словно наткнувшись на невидимую стену.
– Что?!
– Я не могу спросить у Прокурора, - вежливо разъяснила Хая, - но ты-то человек взрослый и разумный, насколько это возможно при твоем характере. Какого черта ты орала младенцем, будучи накормленной, напоенной, укаченной на руках и в чистых пеленках? Что тебе было надо? Мама тебя упырицей от усталости звала.
Отчего-то мне хотелось защитить себя маленькую. Даже обидно стало. Не помню, что там было, но вот не могла же я вопить просто так, не мой стиль.
– Это все отношение, - твердо сказала я, - говорить я не могла, подтверждаю, но все слышала и чувствовала. И как от меня уставали, и как обзывали. В депрессии я была с вами, с самого детства.
– О, все, как я, - понимающе пробормотала сестра. И из скайпа послышалось. – Братик мой любимый, самый красивый, самый разумный. Давай я тебе почитаю…
К моему удивлению Прокурор сначала замолчал, а потом загугукал. Вот врун. Кого-кого, а Прокурора сладкими словами в семье не обделяли, да и мы с сестрами под лаской росли. Но детям всегда мало. Пусть брат побольше слушает умную сестру, а там, глядишь, таким как она его видит и вырастет.
После разговора с сестрой я села кровать и закусила губу. А это хорошая мысль – задать вопрос знающим. Придет Николя, спрошу его как мужчину, почему мальчики взрослеют, а их игры – нет.
Под моей рукой что-то кольнуло. Сдернув покрывало, я с изумлением обнаружила в своей постели связку высохшей травы, перевязанной травяным шнурком.
Странно тут горничные белье ароматизируют. От букетика горьковато пованивало. Выбрасывать в ведро и расстраивать местных девушек не хотелось, да и запах был совершенно не в моем вкусе. Поэтому я распахнула балконную дверь и, размахнувшись, отправила связку трав в сад под окнами. Все натуральное, сгниет себе тихонечко под кустом и никаких проблем.
Стук в дверь меня застал за перестиланием кровати и размышлениями как сформулировать вопросы о мужской психологии для Николя. И не слишком ли я много хочу от жеманного стилиста.
– Заходи, - крикнула я.
Но пришел не страус. В комнату тихо просочились Клава с Илоной. Первая обвела мою обитель настороженным взглядом и быстро захлопнула за собой дверь, провернув замок. А вторая осела у стены и, глядя на меня побелевшим лицом, прошептала:
– Нас прокляли.
– Кто?
– ошарашенно спросила я.
– Подозреваю, что Николаевич, - хмуро ответила Клава. – Я про него в интернете прочитала. Графом был, но в земле постоянно копался. Вот нам и навыращивал.
Она протянула засохший букетик, один в один как тот, что я только выкинула.
– Это просто ароматизатор, - вздохнула я. Взяла связку и отправила ее по тому же маршруту, что и свою, - Вы чего напридумывали-то, дурочки?
Клава тяжело протопала до кресла и практически упала в него.
– Слава богу, - прочувствовано сказала она, вытягивая подрагивающие ноги. – Ты с нами вчера не была, поэтому такая смелая. А я уж думала, у меня черная полоса не прекращается. Как рассталась со своим бывшим, так то одно, то другое. Сволочь редкая был, хоть и красавец, но с него станется мне карму попортить. Тоже Николаевич, теперь понимаю, неспроста!
– Да забудь ты о нем, ушел и ушел, - в сердцах сказала я, - хрен с ним.
– Это и печально, - вздохнула Клава.
В комнату снова постучали, обе мои приятельницы вздрогнули и переглянулись.
– Саня, это всего лишь я, - напевно сказали из-за двери, - ты зачем запираешься?
Внезапно в комнате загорелся и тут же потух свет. Загорелся и снова потух.
– Николаич? – дрожащим голосом спросила так и сидящая у стены Илона.
– Почти, - под наполняющимися ужасом взглядами я подошла к двери и открыла, - Николя, привет, заходи. Ко мне подруги пришли, рассказывают о призраках и проклятиях. Со светом, как видишь, тоже беда. Признавайся, что тут за светопреставление?