Белые ночи с Херувимом
Шрифт:
Никакой общественный транспорт в Черемыхи не ходил, и машины сюда добирались с большим трудом. То есть они сюда и вовсе не добирались за отсутствием какой-либо надобности. Милицейская машина, на которой приехал Василий Макарович со своими сослуживцами, чудом преодолела проселок, соединяющий деревню с волостным центром. Увидев на околице прибывшую милицию, Федька Приплюснутый дал было деру, но увяз в ста метрах от дома, и менты взяли его тепленьким.
Прежде чем покинуть Черемыхи, дядя Вася побеседовал с его обитательницами.
Вот в этот райский уголок и собирались переселить незадачливого клиента Лариса Прокофьевна со своим сообщником!
«Может быть, это все же другая деревня? – подумал Василий Макарович, не веря в такую наглость. – Да нет, все совпадает – Яблоковская волость Лужского района… Те самые Черемыхи, родная деревня Федьки Приплюснутого!».
– Что же вы, Василий Макарович! – напомнила о себе Лариса Прокофьевна. – Подписывайте! Время дорого! Или у вас есть какие-то сомнения? Так мы вас не неволим, у нас на этот домик имеются другие претенденты, такой чудесный домик с руками оторвут!
– Да я ничего… – пробормотал дядя Вася, и снова икнул. – Я подпишу, вы не сомневайтесь…
Он качнулся и ухватился руками за стол, чтобы удержать равновесие.
Семен Ильич переглянулся со своей сообщницей и едва слышно проговорил:
– Не переборщили ли мы? Он сейчас вообще отключится, и придется все заново начинать!
– Ничего, Сеня, подпишет! – вполголоса отозвалась Лариса и снова придвинулась к Куликову: – Ну же, Василий Макарович! Давайте подписывайте, вы же взрослый человек…
– Сейчас… ик! – Дядя Вася начал подниматься.
– Куда это вы собрались? – попыталась остановить его Лариса.
– В ка… в ка… в кабинет! – с гордостью выговорил Василий Макарович и значительно прищурился. – Ежели бумаги подписывать – у меня для этой цели кабинет имеется! Я не лох какой-нибудь!
– Да ладно, подпишите здесь, – сделала Лариса еще одну попытку. – Зачем вам кабинет?
– Нет, только в кабинете! – закапризничал дядя Вася. – Дело серьезное, нельзя к нему подходить шаляй-валяй… И потом, – добавил он вполголоса, – у меня в кабинете очки специальные, чтобы бумаги читать. А то как же подписывать, не читая?
Сообщники переглянулись. Семен нахмурился, Лариса Прокофьевна пожала плечами – мол, что с ним сделаешь? Упрямый человек, к тому же пьяный… Такому легче уступить, чем переспорить!
Василий Макарович нетвердой походкой вышел в коридор, толкнул дверь кабинета и вошел внутрь.
«Риелторы» проследовали за ним.
Василий Макарович расположился за своим столом.
Теперь он казался вовсе не таким пьяным.
Лариса Прокофьевна подошла к столу, положила на него договор и повторила:
– Ну, Василий Макарович, миленький, давайте закончим наконец с нашим делом! Подписывайте – и, как говорится, на
– С чистой совестью? – повторил за ней Куликов. – Это хорошо, если с чистой совестью! И на свободу – это тоже хорошо, только не всегда получается!
На этот раз голос его казался вовсе не пьяным, но Лариса Прокофьевна не придала этому большого значения – некоторые люди в процессе опьянения проходят разные этапы…
– Лариса! – каким-то странным голосом проговорил за ее спиной Семен Ильич.
– В самом деле, подписывайте – и дело с концом! – повторила женщина нетерпеливо.
– Лариса! – повторил Ривкин и выразительно кашлянул, чтобы привлечь ее внимание.
– Что ты все кашляешь? – раздраженно спросила Лариса Прокофьевна, поворачиваясь к сообщнику. – Простудился, что ли? Нужно наконец закончить дело…
– Лариса, посмотри! – напряженным голосом проговорил Семен Ильич и показал на стены кабинета.
Стены эти были увешаны фотографиями Василия Макаровича. На всех этих фотографиях он был в милицейской форме, среди таких же, как он, стражей порядка. Он был запечатлен рядом с арестованными рецидивистами, рядом с большими милицейскими начальниками и даже рядом с губернатором.
А на самом видном месте, посреди стены, красовалась лицензия частного детектива. И рядом с ней – почетная грамота, а также указ об объявлении благодарностей и еще много всего.
– Эт-та чего? – От потрясения Лариса забыла о приличных манерах, и речь ее стала вульгарной, а голос визгливым.
– Того! – передразнил ее Ривкин. – Долго думала, когда такого клиента нашла? Жирный, говоришь, карась, дурак и полный лох? Да он мент!
– Бывший, – кротко подтвердил дядя Вася. – В данное время – частный детектив.
– Что же ты, мент поганый, передо мной ваньку валял? – прошипела Лариса. – Бедным пенсионером притворялся?
– А я и есть пенсионер! – Дядя Вася пожал плечами. – А про остальное вы не спрашивали. А теперь, господа хорошие, придется поговорить! Я вас за этим сюда и заманил. Жду ответов на свои вопросы, в противном случае придется передать вас компетентным органам.
– Это на основании чего же? – прищурился Ривкин.
– На основании того, что вы собирались самым мошенническим образом лишить меня законной жилплощади! – И Василий Макарович потряс липовым договором.
– Это? – Ривкин добродушно рассмеялся. – Да я вас умоляю! Это бумажки, а пришли мы к вам по вашему же приглашению! Мало ли что мы там собирались, мы же ничего не сделали! А на нет, как говорится, и суда нет!
– Семен Ильич, да что вы его слушаете! – нервно взвизгнула Лариса Прокофьевна и, ловко обойдя Куликова, бросилась к дверям. – Все, вы как хотите, а я ухожу! И ноги моей больше в этом доме не будет! Я думала, здесь живет приличный человек…
– И я с вами! – подхватил ее подельник и устремился следом.