Белые ночи
Шрифт:
Да, я не знаю, сколько народу успело пострадать от его зубов. Не знаю, сколько жизней за ним числилось. Даже представить не могу, как много людей он погубил и как рвал невинных в лунные ночи, не помня потом ничего из того, что творил в зверином обличье. Не знаю, каким он был человеком и так ли жесток по натуре, как его вторая ипостась, но… даже если он — кровожадный людоед, если монстр и воплощенное зло… он не заслужил этих пыток. Никто их не заслуживал. Ведь если он на самом деле так опасен — убей. Если провинился и стал неуправляем — найди и казни, как казнят обычных преступников. Отруби голову, закопай и забудь о
Я терпеливо дождалась, пока двор полностью опустеет, и осторожно, стараясь не потревожить черепицу, убралась с крыши, старательно пытаясь не думать о свалившемся в беспамятстве звере, которого невежливо потыкали острой палкой в бока и, убедившись, что он не очнулся, снова накрыли плотным тентом. Не поставив внутрь ни воды, ни положив мяса и даже не озаботившись его сочащими кровью ранами.
Я не рискнула спускаться во двор, чтобы убедиться в том, что он еще дышит. Как не рискнула оставаться здесь дольше, памятуя о том, что скоро наступит рассвет. И эта мысль заставляла поторапливаться, на время отложив проблему с оборотнем в сторонку.
Уже втискиваясь в узкое окно арендованного чердака, я расслышала тяжелые шаги и бухающие удары в мою дверь. Удары, видимо не первые, потому что деревянная створка опасно прогибалась и дрожала. Но и не последние, потому что ревущий снаружи бас был полон нездорового энтузиазма.
— Открывай, стерва!! Я знаю, что ты не спишь!! Открывай, кому говорю, а то сломаю к такой-то матери!
Я поморщилась, в какой-то момент искренне пожалев, что не нашла более спокойного трактира. Торопливо спрыгнула на пол, вернула стекло на место, на цыпочках подкралась к двери и поспешно шарахнулась прочь, когда ее сотряс новый удар.
— Открывай, шлюха!! Серебрушка за полчаса, потому что, клянусь Ииром, большего ты не стоишь! И не строй из себя недотрогу — я хорошо знаю таких цыпочек! Открывай!! Я хочу веселиться!! Сейчас! Немедленно!!
И что с таким делать? Судя по несчастной двери, неизвестный воздыхатель довольно здоровый. А еще — пьян не в меру и откровенно озабочен. Послать его? Ага, а он доломает мне засов. Сбросить с лестницы? Нет, мне нельзя привлекать внимание. Позвать хозяина? А вдруг я в нем ошиблась, и неведомый крикун торчит тут с полного его ведома и согласия? Тоже возможно. Тогда что? Впустить? А потом прятать труп под кроватью, надеясь, что он не станет смердеть слишком сильно? Нет, я не настолько жестока. Скрутить-то я его точно скручу. Ну, пару костей могу сломать, не смотря даже на то, что в три раза тоньше и вроде слабее. Могу штаны порвать. Морду разбить. А толку? Если засвечусь, придется быстро уходить, а идти мне сейчас просто некуда.
Я вздохнула и, быстрым движением убрав засов, неожиданным рывком распахнула дверь, одновременно отступая в сторону и пропуская мимо себя ввалившего внутрь громилу. Ну да, так и есть — здоровенный нетрезвый тип в грязных подштанниках и пузатой бутылью в одной руке. Второй он хватался за пояс, поддерживая спадающие штаны (ишь, как торопился дорваться до удовольствия!), а в данный момент озадаченно трогал пол перед своим носом, на который со всего размаху рухнул, не удержавшись на ватных ногах.
— Ик… ты че, э? — с трудом сфокусировались на мне разъезжающиеся глаза на угрожающе красном лице.
Да уж, знатная у него оказалась харя — круглая, с глазками навыкате, с мясистым носом и вывернутыми губами. Уши маленькие, прижатые к голове, шея в два моих бедра. Грудная клетка не меньше пивного бочонка, а волосатый живот опасно натягивает широкий кожаный ремень, непрозрачно намекая на то, что его хозяин уже очень давно практиковал неумеренные возлияния.
В соседнем коридоре послышались тяжелые шаги.
— Кто вы? Что вам нужно? — проблеяла я, надеясь, что угадала.
— А… это… а где шлюха? — завертел головой посетитель, сидя на заднице и удивленно глядя на закутанную в простыню меня — маленькую, дрожащую, несчастную. — Мне сказали, что тут есть шлюха!
— Нет! — пискнула я, настороженно прислушиваясь. — Вы ошиблись! Оставьте меня! Не надо! Уходите!
Верзила помотал головой, но потом в его затуманенных мозгах, ослепленных вином и жаждой приключений, мелькнула мысль о том, что я тоже ему сгожусь в качестве источника неземного удовольствия. Иными словами, развлекаться он желал прямо сейчас. Здесь. Со мной. От новой идеи он просиял, осклабился и, опасно качаясь, поднялся, нависнув темной горой и протянув руки к моей неказистой одежке.
Я снова вздохнула и, набрав побольше воздуха в грудь, тоненько завизжала, вкладывая в голос все актерское мастерство, какому меня только смогла научить старая бабка Нита. Кажется, неплохо получилось, потому что громила ошарашено замер, так и не порвав простыню; на втором, а потом и на первом этаже с грохотом попадали с кроватей постояльцы. Одинокая свечка на столе испуганно затрепетала, грозя вот-вот погаснуть. Мне даже показалось, что на кухне посуда задребезжала, а дворовый пес от неожиданности подскочил в своей будке и завыл со мной в унисон.
М-да, видимо, слегка перестаралась с трагизмом.
В тот же момент в узком проеме нарисовался обеспокоенный трактирщик с одним из своих сыновей (судя по щетине и ширине плеч — старшим). Быстро оглядел комнату, правильно расценил выражение моего лица, увидел рядом полуголого нарушителя, все еще не пришедшего в себя от мощного звукового удара. Заметно помрачнел, побагровел, свирепо выдохнул. Его сынок, получив долгожданный знак, вдруг странно кхекнул и неуловимо быстро замахнулся, отчего незадачливого домогателя просто вынесло в коридор, где и ударило о противоположную стену. После этого бедолага красиво сполз на грязный пол, вяло дрыгнул ногой и затих, трактирщик зло сплюнул, его сын буркнул что-то неразборчивое и вышел; проклятая свечка все-таки погасла, а у меня, наконец, закончился воздух в легких.
В таверне наступила неестественная тишина.
— Ты… это… в порядке? — неловко кашлянул хозяин, отводя глаза.
Я жалостливо всхлипнула и разом осела, кутаясь в простыню и мстительно подмечая выражение искреннего раскаяния на его немолодом лице. А ведь гад он. Как есть гад — не мог не слышать, как кто-то ломится в мою дверь. Этот грохот мертвого из могилы поднимет. То ли заплатили ему, то ли не слишком поверил, что тихая девушка могла быть так наивна, что доверилась слову старого пройдохи. Проверял-таки, лживый мерзавец. Все же проверял, да и на помощь не спешил, пока я не заорала.