Белые ночи
Шрифт:
Неожиданно поняв, что к чему, я мысленно присвистнула. Вот оно что! Лех!! Надо было сразу сообразить, отчего этот смурной тип так похож на Брегола и Велиха! Тарг же говорил, что у купца двое сыновей! Младшего я вчера уже видела, когда вернулась с Лукой, а старший… опаньки! Так вот кого Двуединый послал в попутчики!
— Доброе утро. Как кустики? — насмешливо осведомилась я, приподнявшись на локте.
Раненый вздрогнул от неожиданности и повернул голову. Но, так как в повозке было довольно тесно, почти половину пространства занимали нагроможденные в несколько рядов тюки, среди которых наша троица как-то сумела уместиться (причем мужчины имели возможность вытянуться вдоль бортов, разгороженные мягким товаром, а мне пришлось ютиться возле переднего бортика), то получилось, что от простого движения он почти ткнулся лбом в мой подбородок, а я уставилась на него сверху вниз. Иными словами, мы глядели друг на друга в упор
Лех поджал губы, однако ответить все-таки соизволил:
— Мокрые.
— Ничего. Зато умылся. Тоже полезное дело, если подумать.
— Я гляжу, ты стала более разговорчивой? — с нескрываемым сарказмом осведомился воин, отворачиваясь. — Что случилось? Выспалась никак?
— Да, спасибо. Рада, что по пробуждении не обнаружила в себе никаких посторонних предметов.
Он издал странный звук и изумленно вскинул голову.
— Серебром, говорю, не истыкали во сне, за то и спасибо, — соизволила я пояснить свою мысль, чтобы не вызвать недоразумений. Затем проворно сменила диспозицию, подползла к тяжело дышащему юноше, потрогала лоб, осторожно взглянула на рану. Убедилась, что он по-прежнему не приходит в себя и, подавив тяжелый вздох, вернулась на место, ничуть не смущаясь присутствием постороннего наблюдателя. Которого, похоже, ошарашила не столько моя наглость, сколько то, что в процессе «хождения» я пару раз чувствительно прищемила ему бока, наступила коленом на здоровую голень, дерзко отпихнула с дороги чужую ладонь, больше похожую на лопату, и абсолютно проигнорировала его возмущенный взгляд.
А что прикажете делать? Тут слишком тесно для троих, один из которых не сегодня-завтра умрет, второй вообще еле ходит, а у третьей затекли все конечности от вынужденного лежания в крайне неудобной позе.
Я нашарила на поясе полупустую флягу и с удовольствием напилась. Последними крохами воды энергично протерла лицо, отряхнула, как могла, одежду и только тогда угомонилась. А потом повернула голову и негромко спросила:
— Куда вы идете? В Приграничье?
— Да, — помолчав, отозвался Лех, мерно покачиваясь в такт движению повозки. — Сперва в Ладоги, потом в Кижи, а там — до Черного Озера, к Кроголину.
— Это же юг! — удивилась я, припомнив карту.
— Не совсем. Кроголин — окраина Приграничья, но еще относящаяся к Симпалу. Там гораздо безопаснее, чем северные пределы и подножья Мглистых Гор. Патрулей гораздо больше, а шансов напороться на нежить много меньше, чем в любом другом месте. Я не в первый раз здесь хожу и, можешь мне поверить, эта дорога — самая безопасная. Хоть и не всегда… спокойная.
Лех скривился, некстати вспомнив о свежих могилах, а я ненадолго замолчала, торопливо перерывая память в поисках нужных сведений. В принципе, для меня это небольшой крюк — Кроголин стоит аккурат на границе между собственно Приграничьем и Симпалом. Вернее, на южной его границе, примерно в полутора неделях пути от земель, полностью подвластных многочисленным Патрулям, и довольно далеко от зловонных болот Мертвых Пустошей. Место, надо сказать, весьма удачное, потому как и опасностей тут в меру, и сторожевые крепости имели надежный тыл, где всегда можно найти стол, кров и теплое прибежище на ночь. Разумеется, совсем в Приграничье основатели города забираться не рискнули, потому что соседство с нежитью — не то обстоятельно, которое способствует процветанию. Но и слишком далеко селиться не стали, поскольку, как уже говорилось, Приграничье при всей своей грозной славе — весьма доходное место для любого мало-мальски знающего человека. Особенно в том, что касалось редких магических трав, артефактов, разных диковинок и всего того, чем так живо торгуют на черных рынках столицы. Так сказать, город-форт, сторожащий окраину королевства и охотно впускающий в себя любителей приключений и жадных до новых открытий ученых, магов и простых путешественников, воинов и ремесленников, проходимцев и любителей наживы. Город торговый. Выгодно стоящий на перепутье двух важнейших трактов — Южного и Восточного. Немного в стороне от цели моего путешествия — знаменитой тройки городов-крепостей Грока, Торрота и Шепила, которые вместе с длинной вереницей вспомогательных застав надежно хранили мирных обитателей от жутчайших ужасов Пустошей. Но все же, как уже говорилось, не слишком далеко от них. Этакая четвертая крепость, замыкающая длинную дугу, защищающую Симпал от нежити, и тесно соседствующая с подземным королевством гномов. Кстати, последнее обстоятельство сыграло немаловажную роль в выборе места для закладки первого дома и мгновенно сделало Кроголин не просто торговым городом, вечно находящимся на полувоенном положении, но и одним из главных рынков обширной страны, куда не гнушались завернуть ни сами гномы, ни маги, которых в здешних местах всего было видимо-невидимо, ни высокомерные эльфы, коих в человеческих городах испокон веков не сыскать.
А в Кроголин, бывало, даже они являлись.
Здесь же, говорят, нередко появлялся и Верховный Маг, которому по долгу службы приходится большую часть времени проводить в Приграничье. Здесь же была его Малая Резиденция. Здесь же стояла мощная дружина, сколоченная из наемников всех мастей и раскрасок. Этакая небольшая армия, охотно стерегущая окрестные земли, потому что король, как упоминалось, предпочитал щедро откупиться от этих проблем, чем залить полстраны горячей кровью от неожиданного прорыва нежити. Здесь же поправляли здоровье пострадавшие на Границе маги и простые воины, что было еще лет триста назад закреплено высочайшим указом Его Величества Кортрована Пятого. А это, опять же, требовало хорошего снабжения и мощного денежного потока. Так что город, хоть и стоял опасно близко к Приграничью, не только не бедствовал, но и активно развивался, что для предприимчивого купца было сродни бесплатно полученному мешку чистейшего золота.
Неудивительно, что Брегол выбрал именно его в качестве цели путешествия. Более того, недолго подумав, я не просто с ним согласилась, но решила, что и для меня так будет лучше. Доберусь с караваном до города, быстренько улажу дела, если таковые возникнут, куплю, наконец, коня и уже оттуда скорым шагом двину поближе к Летящим Пикам, как и советовал Рум.
— О чем задумалась? — вырвал из долгих размышлений Лех, который, как оказалось, все это время пристально следил за выражением моего лица. Не впрямую, конечно, но я всегда знаю, когда на меня смотрят. Просто чувствую и все. Вот и сейчас скосила глаза на мокрый затылок старшего сына купца и быстро убедилась — так и есть, краешком глаза посматривает. Кажется, все еще не слишком доверяет.
— Да вот… все понять не могу: зачем Брегол потащил с собой Зиту? Вас с Велихом понятно — ремесло постигать, с людьми нужными знакомиться, связи налаживать, чтобы, значит, отцовское дело после его смерти не зачахло. Но Лука при чем? Знал же, куда идете. Знал про нежить — сам говорил, что не в первый раз… зачем такие сложности? Или Велих решил переселиться в Кроголин?
Он отвернулся, невидяще уставился на тряпичный потолок и поджал губы.
— Нет, не решил.
— Тогда для чего так рисковать? Ну, дождалась бы Зита дома. Вместе с сыном и слугами. В безопасности. В тепле и сыте.
— Ты не понимаешь… — Лех покачал головой.
— Я о том и говорю.
— Просто Лука… болен, — наконец, тяжело вздохнул он. — Очень болен. Лекари говорят, до совершеннолетия не доживет, а одна гадалка вообще напророчила, что ему не протянуть и двух лет.
— Правда? Но вчера он выглядел вполне… здоровым, — осторожно заметила я. — Что это? Падучая? Чума? Проказа?
Лех только горько усмехнулся.
— Никто не знает. Вроде растет, как все. Бегает, прыгает, на коне уже отлично держится, ножом потихоньку учится владеть… смеется и плачет, как обычно. Не худеет, не слабеет и не бьется в припадках. Ест, как все, крепко спит и веселится, будто обычный ребенок. Но раз в две-три недели словно подменяют его — проснется ни свет ни заря, не узнает никого и тогда начинает метаться по дому. Рычит и скалится, словно дикий зверь. Бьется, как рыба в неводе, кусается, кричит. И все порывается убежать, куда глаза глядят — в лес, на околицу, подальше от людей. В последний раз насилу отыскали, когда он в реку сиганул и едва не утоп — у Истры течение большое, сильное, а Лука еще слишком мал…
Я нахмурилась.
— И давно это с ним?
— Да с год уже будет. Мы сперва думали, это он балуется так. Мальчишка… что с него взять? Мальцы как только не играют, а он у них охоту любит — страсть. Уже сейчас готов за зверем мчаться во весь опор, вместе с отцом всегда ездит, с собаками легко управляется, будто сам их растил и воспитывал… а ведь ему всего восемь. Совсем сопляк. Но псы его почему-то слушают… и стали бояться, когда он… изменился.
— С чего бы это? — удивилась я, невольно заинтересовавшись.
— Я тоже сначала не верил, — Лех устало прикрыл веки. — А потом своими глазами увидел, как здоровые кобели перед ним глаза опускают. Даже Острый Клык поджимает хвост и пятится, а ведь Велих с ним и на медведя ходил, и на кабана… крепкий пес, справный. Что случилось — не знаю. Лекари разводят руками, маги молчат. Отец с ног сбился, пытаясь найти лекарство, да все без толку. Одни говорили, мол, дух какой вселился. В храм сходили, к жрецам Двуединого, те несколько раз пытались изгнать — не помогло. Другие искали заразную болезнь, что от зверья человеку передается — тоже не нашли. Маги смотрели на проклятие, на сглаз и черный сговор, все пальцы искололи, заклятиями сыпали, порошки какие-то давали — нет толку, хоть ты волком вой. Как находят на мальчишку эти странные приступы, так будто в зверя он обращается. На мать рычит, от отца бежит, на собак волком смотрит, будто оборотень какой… а потом бежит. Так бежит, словно хвост ему подпалили…