Белые ночи
Шрифт:
Я мысленно выругалась и отступила на шажок.
— Что тебе надо?
— Хочу, наконец, узнать: кто ты, Трис? — чуть придвинулся Лех, пристально глядя мне в глаза. — Кого мы подобрали на дороге? Столько странностей с тобой, столько непонятных событий… вот и Лука сказал, что ты — иная. Я тоже наблюдал, много думал, раскладывал факты, гадал. И теперь, мне кажется, пришло время для ответов. Надеюсь, сегодня я их все-таки услышу.
Я напряглась, каким-то образом ощущая, что одновременно со мной подобрался и бесшумно обнажил зубы невидимый Ширра. Ах, вот оно что… вот откуда ветер дует… выходит, ошиблась я в тебе, друг мой глазастый. Выходит, не просто так ты за мной по пятам ходил и все порывался на плечики мои глянуть. Значит, и ты со мной играл, как умеют все дикие
В этом, выходит, дело? Только во мне? Неужто ты заподозрил мою вторую профессию? Все эти разговоры про ловкость рук, ровную стену, на которую трудно взобраться, и крышу, по которой так легко ускользнуть незаметно… не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сложить два и два, назвав вещи своими именами!
— Кто ты, Трис? — жестко повторил Лех, неотрывно глядя на мое медленно меняющееся лицо. — От кого ты скрываешься? Зачем тебе Приграничье? Как ты выжила рядом с речным драконом? Я хочу знать правду. Сегодня. Сейчас.
— Боюсь, правда тебе не понравится, — ответила ему холодно, сухо и жестко, почти зло, снимая ненадолго прежнюю маску.
— А ты попробуй.
Я медленно покачала головой.
— Даже пытаться не стану. Ты не поймешь.
— Знаешь, я не люблю загадок, Трис, — так же холодно посмотрел он. — И не люблю странностей, а ты — одна сплошная головоломка. Что нам от тебя ждать? О чем думать? На что надеяться или, наоборот, чего опасаться? Мы почти в Приграничье, Трис, и я бы не хотел никаких неприятных сюрпризов. Я должен быть уверен. Поэтому и пришел.
Опять, все снова повторяется. Как раньше, как много лет назад. Все точно так же плохо, и просто не может закончиться хорошо. Двуединый! Как же я устала от этого! Как устала бежать от чужих вопросов. Как дико устала бежать от своих ответов. Конечно, можно сейчас сказать ему правду, можно открыться и снова увидеть в его глазах знакомое отвращение… потому что я совсем не такая, как он привык видеть! И не буду такой, как сейчас, вечно! Рано или поздно ЭТО все равно вырвется наружу, и кем я тогда стану — одному богу известно! Чудовище… я — самое настоящее чудовище, которое он совсем не готов увидеть, не смотря на всю свою показную решительность и ослиное упрямство. Совершенно не знает, о чем просит! А я просто не могу ему этого объяснить.
Пожалуй, лучше всего сейчас собрать вещи, развернуться и уйти. Я не пропаду, я умею справляться с проблемами. Я привыкла быть одна и еще не совсем вросла в эту сплоченную компанию. Не прикипела, не прижилась до конца и смогу уйти совершенно спокойно. Как раньше. А он… не думаю, что он рискнет сделать мне больно. Не думаю, что придется прорываться с боем: Лех, хоть и настроен решительно, вряд ли посмеет меня ударить. Тем более, схватиться за оружие, иначе давно бы угрожал расправой, а не вел неторопливую беседу. Полагаю, что так. Все-таки я успела его немного узнать, хоть и не во всем оказалась права.
Он просто ДОЛЖЕН меня отпустить!
Поймав настороженный взгляд Леха, я снова покачала головой и поискала глазами дорожный мешок. Убедившись, что он заметил, но не шелохнулся в попытке меня перехватить, облегченно перевела дух, а затем быстро забрала поклажу с постели, дернула завязки и смахнула со стола свои немногочисленные вещи.
— Нет, Лех. Это тебя не касается. Можешь не беспокоиться: я не доставлю вам проблем и не стану здесь задерживаться. Раз все так вышло, мне лучше уйти. У вас своя дорога, у меня своя. Надеюсь, ты дашь мне хотя бы пару минут на сборы?
Он странно нахмурился.
— Зачем?
— Затем, чтобы ты не мучил себя подозрениями, а меня — ненужными вопросами. Моя жизнь — только моя жизнь, а мои ошибки не должны ложиться на ваши плечи. Я все понимаю, вижу и никого не виню, но не люблю, когда вмешиваются в мои дела. Это ненужно и… опасно.
— Я всего лишь хочу узнать правду. Хочу быть уверенным, понимаешь? В тебе… и в себе. Во всем.
Я быстро огляделась, ища, не забыла ли чего. Скинула на кровать покрывало, осторожно положила сверху нож, который прежде прятала под подушкой, выжидательно уставилась на Леха, который с растущим удивлением следил за моими действиями, и хотела было попросить его выйти, как в этот момент на небе выглянула… луна. Внезапно поднявшийся ветер с громким стуком распахнул деревянные ставни, резко взметнув занавески и взъерошив русые волосы воина. За ним так же неожиданно налетели запахи, ворвались привычные звуки ночного города, где-то залаяли потревоженные собаки, за соседним забором истошно мяукнула и с шипением бросилась вон старая кошка. Где-то неподалеку заплакал грудной ребенок, на соседней улочке припозднившийся гуляка бодро заорал какую-то задушевную песнь… а затем в комнату широкой полосой пролился мертвенный желтый свет, купая в лунном мареве широкую фигуру Леха.
Он качнулся навстречу, протягивая руку.
— Трис, это очень важно…
Наверное, у меня побледнело лицо. Наверное, слишком сильно задрожали руки и слишком явно подогнулись колени, но жуткая догадка о том, что меня едва не задело коварным лучом, пронеслась ураганом и загасила все остальные мысли. Я в панике шарахнулась назад, чтобы меня не коснулось ни лучиком, ни кончиком, ни краем, на глазах превращая из симпатичной брюнетки во что-то совсем ужасное. Сама не заметила, как диковато распахнула глаза, глядя на его объятую призрачным светом фигуру, как судорожно вздохнула и прижала руки к груди, уцепившись за юркнувшую под простыню жемчужину, будто за последнюю надежду. В какой-то момент даже испугалась, что Лех принесет этот свет за собой, как невесомую накидку — на плечах, на волосах, на лице и одежде, на протянутой в мою сторону руке, на которой тоже искрится сейчас проклятый желтый сгусток. Потом коснется меня, и тогда…
Наверное, я смутно подозревала, что однажды это случится. Как бы я ни пряталась, как бы ни желала обратного, но себя не обманешь. И луну не обманешь тоже. Я ведь не раз думала потихоньку уйти, чтобы не рисковать зря. А вот теперь едва не упустила момент! Боже… ты хотел узнать правду?
Вот она, твоя правда.
— НЕ ПОДХОДИ!! — прошептала я, в ужасе пятясь от проклятого окна.
— Трис, ты чего?!
— Не подходи!! Не прикасайся ко мне!!! — моя спина инстинктивно вжалась в дверь маленькой кладовки, не давая встревоженному Ширре выбраться. Я чувствовала, как он неуверенно толкает мордой легкую створку, помня о моем предупреждении, но и оставаться взаперти уже будучи не в силах. Слышала, как тихонько скребется и старательно нюхает воздух, тщетно пытаясь понять, что со мной происходит. Готовясь нарушить свое обещание, рвануться вперед, закрывая собой и охраняя от недоумевающего мужчины. А меня словно к полу приковали цепями, не давая сойти с места.
Надо ли говорить, что несчастную дверь от этого окончательно заклинило?
Заподозрив неладное, Лех быстро шагнул от окна, выходя из полосы яркого света, окутался полумраком, утратил зловещий ореол, но меня и без того уже ощутимо трясло. Он дернулся было навстречу, что-то говоря про ошибку и непонимающе глядя то на мои плечи, где сроду не было никакого клейма преступницы, то на белое от ужаса лицо, то на руки, которыми я закрывала на груди самое дорогое… и вдруг резко переменился в лице.