Белые погоны

Лисина Александра

— Вы, двое, в камеру у меня отправитесь вместо парня! — процедил взбешенный лэн Сотхо, когда следом за ним вышел не нуждающийся в дополнительных пояснениях лэн Сархэ. — Объяснительные на стол. Живо! Если с головы этого пацана хоть волосок упадет, под трибунал у меня пойдете! ЯСНО?!

— Вам стоит навести порядок у себя в ведомстве, лэн, — скупо уронил замначальника управления внутренней безопасности, когда взбешенный лэн Сотхо прошел мимо. — Судя по тому, что я вижу, одному вам не справиться. Я сегодня же пришлю вам в помощь своих людей.

На лэна Сотхо стало страшно смотреть, однако Даорну было не до его переживаний. Само собой, он знал, что из-за нехватки мест задержанные порой ютились по десять человек в камере. Кому-то везло больше, кому-то меньше. Соседи — дело такое… один раз на мелкого воришку наткнешься, а в следующий окажешься за решеткой вместе с настоящим отморозком. Порой оно даже полезно бывало. Некоторых и припугнуть надо, так что временное пребывание в уже обжитой другими арестантами камере иногда носило сугубо воспитательный характер.

Законом пребывание одаренных в местах временного заключения тоже особо не регламентировалось. Отдельные камеры для них никто выделять был не обязан. Но одно дело — взрослый мужик, и совсем другое — тринадцатилетний пацан со стандартным блокиратором на руке.

Весь путь до камеры внутреннего содержания Даорн провел в дичайшем напряжении, которое не отпускало его вплоть до того момента, пока лэн Сотхо лично не отвел их в подвал и не открыл дверь, ведущую в просторный коридор, одна стена которого была разбита на ровные квадраты с помощью тяжелых решеток.

Причем когда они туда зашли, в глаза ему сразу бросилась одна из ближайших камер.

Там, в отличие от остальных, где находилось по шесть — восемь человек, царило необычайное оживление. Задержанные, которых в течение суток свозили сюда со всего района… а таких конкретно в этой камере почему-то насчиталось почти два десятка… собрались в дальнем углу и, сгрудившись вокруг чего-то непонятного, азартно свистели и улюлюкали, словно перед ними открылось по-настоящему увлекательное зрелище.

Над камерой виднелся номер: семь.

Однако белой формы Даорн нигде не увидел.

Лэн Сархэ при виде взбудораженных арестантов закаменел, а начальник участка, где, оказывается, творилось форменное безобразие, утер выступившую на лбу испарину. На странные действия заключенных он воззрился с таким видом, словно уже знал, что именно увидит, если разгонит восторженно орущую толпу. Однако все же взял себя в руки, в голос рявкнул и, мысленно приготовившись к самому страшному, пошел открывать дверь.

На окрик заключенные отреагировали не сразу. Понадобилось гаркнуть дважды, чтобы раззадоренные не пойми чем мужики заткнулись и, угрюмо зыркая исподлобья, с явной неохотой обернулись.

Расступаться, правда, не торопились. Напротив, когда прозвучал третий окрик, сдвинулись еще плотнее, прекрасно зная, что увиденное высокому начальству не понравится. Однако когда загремели ключи, и на пороге камеры возникли сразу три недобро настроенных мага, им все-таки пришлось отступить, с ворчанием податься в стороны. И вот когда они все-таки разошлись, открывая то, что так не хотели демонстрировать…

У лэна Даорна поневоле вырвался нервный смешок, лэн Сотхо судорожно сглотнул, а лэн Сархэ озадаченно крякнул.

У дальней стены… как раз напротив единственной в камере куцей скамейки, которую обычно занимал самый титулованный уголовник, на куче тряпья, скрестив ноги, сидел спиной ко входу полуголый здоровенный бугай с лысой башкой и множеством татуировок на мускулистой спине.

Перед ним, развернувшись боком, на карачках стоял такой же полуголый заключенный, на спине которого была разлинеена невесть откуда взявшимся угольком странного вида доска. Вернее, сразу с десяток импровизированных досок, смутно похожих на изображение тюремной решетки. А в каждой из клеток виднелись странные значки: где крестики, где кружочки.

Причем некоторые «доски» были заполнены уже полностью, а над последней, которую за неимением свободного места пришлось рисовать почти на шее уставшего изображать стол заключенного, лысый здоровяк, похоже, думал уже порядочное время. Но что самое странное, напротив него, оседлав ту самую заветную скамеечку, преспокойно сидел живой и здоровый мальчишка в безупречно чистом спортивном костюме, при виде которого все трое гостей с неимоверным облегчением выдохнули.

Живой…

И даже невредимый, похоже. Более того, среди толпы уголовников он чувствовал себя вполне комфортно. Скамейку каким-то образом отжал. Рисовал на живом «столе», судя по всему, тоже он. Ну а когда арестанты расступились, мальчишка с удивлением оторвался от незаконченной партии, а потом встретился взглядом с наставником и широко улыбнулся.

— Мастер Даорн… как вы быстро. Всего-то два рэйна прошло.

— Быстро? — усмехнулся Даорн, ощутив, как отпускает сковавшее его напряжение. — Для кого-то это было бы целых два рэйна, ученик. Но ты, как я вижу, без нас не скучал.

Гурто легко вскочил со скамейки и, хлопнув «стол» по голому плечу, строго посмотрел на досадливо сморщившегося бугая.

— Повезло тебе, лысый. Третьего щелбана не будет. За тобой должок.

Тот цыкнул и, замедленно поднявшись с пола, хрипло бросил:

— Сочтемся.

Когда ученик беспечно повернулся к бугаю спиной… а тот, когда встал, оказался на порядок здоровее и почти на голову выше остальных заключенных, лэн Даорн почувствовал слабый укол беспокойства.

На мужике пробы ставить было некуда. Судя по татуировкам, по этому красавцу давно тюрьма плакала. Соскучилась, наверное, бедная.

Но мальчик этого словно не замечал.

— Адрэа, с тобой все хорошо?

— Конечно, — хмыкнул Гурто, подходя ближе. Затем повернулся к незнакомым магам и, нимало не смутившись, уважительно им поклонился. — Лэны, мое почтение. Адрэа Гурто. Школа Ганратаэ.