Белые розы
Шрифт:
«Чо уставились?» — прямо-таки хочется спросить, но я не могу, я же хорошая девочка.
— Иди сюда, крошка! — подзывает меня Сашка и заключает в свои объятия. Он как-то грубовато со мной себя ведёт — наверное, выделывается перед друзьями. Ну что ж, я могу и потерпеть, потом всё ему выскажу.
«Надеюсь, он не рассказал им, как трахал меня в горах». Мне реально неприятно. Не хочу никого посвящать в нашу интимную жизнь, пускай это останется лишь между мной и Сашкой.
— Ладно, Саш, пока… пока… — прощаются его друзья и по домам расходятся. А он демонстративно хватает меня за задницу.
— Саш,
— Как так? — Он делает вид, что не понимает.
— Ты унижаешь меня перед своим друзьями, ведёшь себя со мной так, будто я твоя вещь.
— Но, ласточка моя, мне казалось, тебе это нравится. — Друзья уже разошлись, и он снова становится тем же Сашкой, которого я всегда знала.
— Мне нравится, когда наедине, а не когда на показуху… — Складываю губы уточкой. — Меня это унижает. Я же личность — меня нельзя унижать.
— Или сюда, моя личность, — говорит Сашка и заключает меня в объятия.
— Я холодно оделась, — говорю. — Может, в машине посидим?
— Ага, — отвечает он и открывает передо мной дверцу.
Внутри тепло и уютно, а из-за тонированных окон с улицы даже не разобрать, что в машине кто-то есть.
— Куда поедем? — Сашка заводит двигатель.
— Ты что! — говорю ему. — Тебе нельзя за руль, ты же выпил.
— Ничего страшного, — говорит он и включает заднюю передачу. — Мне всё равно машину нужно перегнать к дому.
— Давай я перегоню, я ничего не пила, даже шампанского, — предлагаю я свою помощь.
Он внимательно на меня так смотрит, а потом улыбается.
— Ну, давай.
Мы меняемся местами, я перелезаю на водительское, а он — на пассажирское кресло. Честно говоря, в зимней одежде это не так-то удобно.
— Знаешь, куда ехать? — спрашивает он меня.
— Да, — отвечаю. — Забыла только, как поворотники включаются.
— Вот этот рычажок, — показывает Сашка.
Я завожу мотор и медленно выезжаю со двора.
Всё дорогу он молча на меня смотрит. «Любуется», — успокаиваю себя, но взгляд этот меня напрягает. Неужели он не натрахался, неужели ему надо ещё? А ну да, я же уже подрочила. Теперь и ему хочется. А он без меня никак, раньше же как-то справлялся. Ну, эти мужики и наглые! Только о себе думают, а то, что мне его приставания никак — ну, честно, никак! Я уже могу сама для себя признать, что почти не получаю никакого удовольствия от секса. Не понимаю тех девчонок, которые снимаются в порно, как они так радостно набрасываются на член, как стонут и умиляются. Я тоже стонать могу, но это не от удовольствия, а скорее от боли. Хотя, может, с возрастом что-то изменится. Я слыхала, после первых родов всё становится в разы лучше. Но пока всё так, как есть.
Сашка начинает приставать. Он кладёт руку мне на живот и начинает гладить.
— Ну, Саш, не надо, дай доехать: я и так поворотники путаю.
Но он меня не слушает, прижимается к моей шее и целует в щечку.
— Сашка, ну мне щекотно, дай доехать!
— Не дам. — Он запускает свою руку в мои трусики и начинает меня ласкать. Сама бы я себя намного лучше приласкала, хотя у него, нужно признать, неплохо получается. Хуже то, что он постоянно норовит запустить свой палец в
— Саш, я сейчас в аварию попаду. Что мы твоим родителям скажем?
— Что ты напилась и машину разбила, — шутит он. — Они же знают твоё пристрастие к алкоголю.
На самом деле родители Сашки замечательные люди, и я им очень даже нравлюсь, а про тот инцидент мы давно уже забыли. Только Сашка на пьяную голову постоянно мне это напоминает.
— Ну ты чего, не натрахался? — наконец, выпаливаю я.
— Нет, — качает он головой и начинает прямо на ходу расстёгивать на мне лифчик. Моё дыхание учащается, и это заводит его ещё больше. Я не могу отбиваться, и мне приходится стойко терпеть все его приставания. Пытаюсь не возбуждаться, хоть это и не просто, я же не железная.
Мы подъезжаем к его дому. Он выглядывает в окно и рассерженно качает головой.
— Похоже, облом.
— В смысле? — Я ставлю на ручник, я — примерный водитель, я всегда ставлю машину на ручник.
— Да предки! Говорили, что к соседям в гости пойдут, а, похоже, всё наоборот, соседи у нас в гостях.
— И как ты это понял?
— Окна горят.
— А что ты собирался делать? Завалиться в квартиру и там… — Я не могу вслух произнести «потрахаться», хотя только что это делала. А теперь у меня внезапный приступ стеснительности.
— Ну да! — улыбается он и целует меня в губы. — А у тебя дома кто-то есть?
— Мама и тётя Люся.
— Чёрт!
Хочу предложить ему комнату в хостеле снять, но не хочу сейчас трахаться, да и денег жалко.
— А давай здесь, — вдруг предлагает он.
— Что? Прям здесь?
— Ну да, ты же хотела на заднем сиденье попробовать.
— Саш, ну сейчас же зима! — Я жалобно складываю бровки домиком. — А если я простужу себе что-нибудь? — Действует безотказно.
— Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт! — Сашка сердито лупит по бардачку. Никогда его таким не видела. Похоже, я так просто от него не отделаюсь.
— А давай я подрочу тебе, — вдруг предлагаю я. Не знаю, кто меня за язык потянул.
У него округляются глаза, и он быстро расстёгивает ширинку, доставая свой взбухший член.
— Начинай! — в приказном порядке говорит он. Сначала я хочу возмутиться, а потом замечаю, что и меня это заводит.
— Как вам будет угодно, — улыбаюсь я и наклоняюсь губами к его члену, взмахнув ресницами, целую его обтянутую кожей головку.
— О-о, да! — Он откидывается назад в кресле. — С каждым разом всё лучше. Скоро вообще хорошо сосать научишься.
— Фу-у! — говорю я. — Это так пошло!
— Пошло — это родиться с такими губами, как у тебя, и не уметь сосать. — Он сжимает мои скулы, складывая мои губы уточкой. — Ты же рождена для этого.
— Как скажешь, — вдруг подчиняюсь я. Мне так приятно чувствовать себя слабой!
— Не отвлекайся, — говорит он. И я провожу языком по его члену. Меня опять тошнит. Да что ж это такое?! Я поднимаюсь и с трудом сдерживаю рвотные позывы.
— Прости, прости. — Я пытаюсь прийти в себя.
— Это ты прости, что давлю на тебя. — Внезапно он становится таким нежным. — Делай, как тебе нравится.