Белый царь – Иван Грозный. Книга 2
Шрифт:
– Неловко мне.
– Разве я такой страшный?
– Нет! Неловко.
– Кто же воспитал такую стеснительную скромницу?
– Матушка. Батюшка наш, Роман Юрьевич, помер.
– Значит, ты, как и я, сирота?
– У меня мама жива.
– Да. – Иван вздохнул. – А вот у меня, кроме брата младшего, нет никого.
– Плохо.
– Ты жалеешь меня?
– Нет, государь.
– Почему?
– Сильных не жалеют. А ты таков!
– Откуда тебе это известно? – спросил Иван, польщенный словами девицы.
– Так люди
– Скажи мне, Анастасия Захарьина, должно ли девице выходить замуж не по любви?
Анастасия подняла глаза на царя и словно пронзила его сердце взглядом своих черных, красивых очей.
– Нет, но коль судьба такая выпадает, что делать? Приходится мириться.
– А скажи, люб ли я тебе, девица?
– Не знаю, государь.
– Это хорошо, что говоришь честно. Многие без раздумья ответили бы, что люб.
Кроткая Анастасия тоже неожиданно задала вопрос:
– А тебе, государь, я нравлюсь?
– Да, – ответил Иван и смутился. – Нравишься! – вырвалось у него. – Пытаясь скрыть смущение, он спросил: – Пойдешь за меня?
Анастасия вновь потупилась и произнесла:
– Коль предложишь, пойду.
Иван взял Анастасию за руку и вывел на середину палаты.
Он взглянул на митрополита, бояр и заявил:
– Вот моя невеста, Анастасия Захарьина. Готовьте венчание. Смотрины остальных девиц прекратить. О моем выборе известить всех. Освободите палаты. Митрополита же прошу задержаться.
Выбранную невесту и всех прочих девиц увели, ушли и ближние бояре. В палате остались только Иван и митрополит Макарий.
Шестнадцатилетний царь спросил:
– Как тебе мой выбор, владыка?
– Что сказать, царь? Выбор достойный. Мыслю, лучше кроткой, благочестивой Анастасии невесты и не сыскать. К тому же она красива, а главное, рода хоть и не самого знатного, но нашего, русского. Один ее дядя, боярин Михаил Юрьевич, был близок к отцу твоему. Другой, Григорий, никогда не поддерживал сторону Шуйских и не участвовал ни в каких боярских смутах. Но я видел, государь, что твой выбор не очень обрадовал князей Глинских. Насколько мне известно, после твоего отказа жениться на иностранке они прочили тебе невесту из рода…
Иван прервал митрополита:
– Прости, владыка, мне совершенно безразличны намерения дядьев. Теперь решения я буду принимать сам, единолично.
– Не советуясь со мной? С Боярской думой?
– Я сказал, что решения буду принимать сам, а советы готов выслушать от кого угодно, и в первую очередь, конечно же, от тебя.
– Вижу, не питаешь ты приязни к боярам. Но без них править страной нельзя.
– Боярин боярину рознь.
– Ты что-то решил насчет думы?
Иван улыбнулся.
– Владыка! Давай-ка сначала завершим начатое, а уж после венчания с Анастасией поговорим о будущем.
– Ты прав. Но ссориться с князьями Глинскими не советую! Все же они родня тебе, да и влияние их на бояр значительное.
– У князей Шуйских тоже было значительное влияние. Особливо
– Да, – проговорил митрополит. – Ты сильно изменился за совсем короткий срок. Размышляешь так, как и подобает правителю великой страны, что радует. Помни, царь, я всегда на твоей стороне, а со мной и наша православная церковь. Об одном хочу предупредить. Безграничная власть таит в себе множество соблазнов. Правитель, поддавшийся им, из государя превращается в тирана, из православного христианина – в слугу дьявола. Не забывай этого никогда.
– Я буду помнить о том, владыка. Еще раз прошу, поторопись с венчанием. Слишком много дел предстоит мне сделать в самое ближайшее время.
На этот раз улыбнулся митрополит Макарий.
– А мне кажется, что не только дела государственные торопят тебя, государь, но и желание скорее быть с Анастасией.
– И это тоже, не скрою.
– Понимаю. Молодость выше всех чинов и регалий. Она промелькнет единым мгновением, и поминай как звали. Прошлого уже не вернешь. Нам потребуются недели две, чтобы все основательно подготовить. Ведь венчаться будет не кто-нибудь, а сам царь!
– Не следует устраивать пышную церемонию.
– Чин соблюдать надо! Как положено по православным обычаям, так и сделаем. В этом, государь, ты мне не указ, уж прости великодушно.
– Хорошо. Коль положено, то так тому и быть.
– У тебя, государь, есть еще ко мне вопросы?
– Нет, владыка. Что желал, то обсудили. Благодарю тебя.
– Тогда я поеду к себе. Будет нужда, зови. Да хранит тебя Господь, царь! – Митрополит трижды перекрестил Ивана и покинул дворец.
Иван повелел призвать к нему Ефросинью, вдову князя Андрея Старицкого, и Владимира, ее сына, своего двоюродного брата.
Вскоре они вошли в палату и поклонились.
– Доброго здравия тебе, государь!
– И вам здравствовать. Как живете-можете, не терпите ли в чем лишений?
– По твоей милости, государь, хорошо живем, – ответила Ефросинья.
– Чего молчишь, брат? – спросил Иван.
– Хорошо живем, государь.
Иван кивнул, встал с кресла.
– Вас заточила в темницу мать моя, потому как опасалась мести за смерть мужа и отца вашего князя Андрея. Я не вправе обсуждать ее действия, но как мать понять могу. Она защищала свое родное дитя, а времена тогда были смутные. Потом враги убили ее. У меня сейчас нет сомнения в том, что она была отравлена. Вы потеряли мужа и отца, я – отца и мать. И вы, и я осиротели. Нам ли держать обиды друг на друга?