Белый флюгер
Шрифт:
Труднее этого небольшого перехода Гриша ещё ничего не испытывал в жизни. Избегая людей, отдыхая через каждые пятнадцать — двадцать шагов, они дотащились к вечеру до Елагина острова. Яша уже бредил и почти висел на брате, когда они натолкнулись наконец на сторожку на берегу Средней Невки. Гриша разглядел сквозь кусты чёрное пятно пожарища на другом берегу. А Яша как упал на узкую скамью внутри сторожки, так и забылся. Измученный, голодный Гриша тоже заснул, сидя рядом на куче старого тряпья.
И снова наступил безрадостный ненужный день.
Яша метался в жару. Гриша то выглядывал из прибрежных
— Пить! — простонал Яша.
И как ни умолял его Гриша, он не стал жевать кислый щавель.
— Пить… Пить, — шептали запёкшиеся губы.
— Бегу, бегу! — Гриша схватил лист лопуха, из которого уже поил брата. — Сейчас принесу водички!
Он распахнул дверь и чуть не столкнулся с Ксенией Борисовной. Общительный и доверчивый раньше, теперь Гриша не ждал от незнакомых людей ничего доброго. Он отшатнулся от неё.
— Да ты не бойся! — Ксения Борисовна быстро подошла к Яше, пощупала лоб. — Давно болен?.. Не сыпняк ли у него?
Не дожидаясь ответа, она бесцеремонно задрала Яшину рубашку, чтобы посмотреть, нет ли сыпи на его теле.
— Не трогайте! — Гриша впервые в жизни почувствовал настоящую злость. — Не смейте!
Убедившись, что признаков тифа нет, Ксения Борисовна спокойно повернулась к Грише.
Ты хорьком-то не фырчи! Я, может, вам как манна небесная… Идём!
Она взяла Яшу на руки и вынесла из сторожки. Гриша пошёл за ней — что ему оставалось делать?
Пока шли к дому, Ксения Борисовна старалась разузнать, кто они такие, откуда, почему оказались в сторожке, где их родители. Гриша врать не умел, а сказать правду боялся. Он больше молчал, сказал лишь, как их зовут и что они братья. Когда она вновь спросила, где родители, он не удержался и заплакал. Застонал и Яша. Едва ли он слышал разговор — просто застонал в бреду.
Ксения Борисовна почмокала губами и качнула Яшу на руках.
Ш-ш-ш… Сейчас придём — напьёмся.
Увидев, что ни Яше, ни ему ничто пока не угрожает, Гриша расслабился. Вечер был ясный, а он как в тумане двигался за Ксенией Борисовной. У какого-то дома какой-то мужчина встретил их. Яшу уложили куда-то. Перед Гришей поставили тарелку с какой-то едой. Он проглотил несколько ложек, и всё…
Очнулся Гриша уже утром. Был он на чердаке. Лежал под одеялом на тюфяке, под которым похрустывало пахучее сено. Рядом на ящике сидел мужчина.
— Проснулся?
Гриша отбросил одеяло и приподнялся.
— А Яша?.. Где Яша?
Семён Егорович пальцем указал куда-то вниз.
— Заснул под утро… И учти — последнюю таблетку аспирина не пожалели! Вот и полегчало, а всю ночь бредил.
— Спасибо! — Гриша увидел на сене свои ботинки, аккуратно сложенные брюки и стал их натягивать на себя. — Можно мне к нему?
— Отчего ж нельзя?.. Потолкуем, порешим — и иди себе… Только так: мне чтоб не врать, а то вышвырну с острова — и хоть пропадом пропадайте… Брат твой в бреду всё чека да чекистов вспоминал. Вот перво-наперво и скажи мне: отец не из чека будет?
По еле уловимому оттенку голоса, по особому выражению глаз Гриша догадался, что этот мужчина боится чекистов.
— Я чекистов уважаю! — сказал Семён Егорович. — Я для них — в лепёшку! Так что ты давай выкладывай без стеснения!
— Вы их боитесь! — вырвалось у Гриши. — А я… А мы… Мы их ненавидим!
— Ты за меня не очень-то расписывайся! — ошеломленно прикрикнул Семён Егорович. — Ты за себя говори!
И Гриша, больше не таясь, рассказал, что было с ним и Яшей.
Услышав про пожар, Семён Егорович вскочил с ящика и заходил по чердаку, шурша сеном. Так вот, значит, кого спалил тогда Александр Гаврилович! Ну и ловок же! Убрал опасных людей и свалил всё на чекистов! Хитёр и страшен этот человек! И ещё вопрос: как он посмотрит на то, что осиротевшие по его вине братья будут жить у Самсоновых?
Семён Егорович заново обдумал всё. И всё-таки решил не отказываться от своей затеи. Очень уж выгодной казалась она. До смерти запуганные, одинокие, бездомные мальчишки по-собачьи привяжутся к спасителям. А года через два-три работать будут как лошади. Ну и к тому же — маскировка, как говорил Александр Гаврилович. Приютили погорельцев — скажи после этого, что Самсоновы плохие люди!
НЕОКОНЧЕННОЕ ДЕЛО
Случай о пожаре на набережной Средней Невки разбирался в милиции. В то время пожары случались часто. Этот случай могли бы и не разбирать вовсе. Составили бы акт — и в архив. Но медицинский осмотр трупов показал, что муж и жена Куратовы не сгорели заживо, а были убиты ещё до пожара. Поэтому следователь милиции опросил соседей.
Одни говорили, что видели в тот день матросов, которые заходили в дом к Куратовым. Другие утверждали, что приходили не матросы, а чекисты в кожаных куртках и таких же кепках. Они и расправились с Куратовым — бывшим офицером и его женой. Следователь пытался растолковать, что в кожанках ходят не только чекисты и что не все чекисты носят кожанки. Это не помогло. Рассерженный следователь пригрозил, что за такую злостную болтовню о чекистах привлечёт к ответственности. Тогда люди совсем замолчали.
И лежать бы этому делу без движения, но месяца через два точно такой же случай произошёл в другом месте. Там сгорела квартира, и тоже были трупы, и также говорили соседи, что видели перед пожаром чекистов. После этого все материалы о двух пожарах передали в ЧК.
Новый следователь из чекистов оказался настойчивей и терпеливей. Ему удалось узнать, что и в первом, и во втором случае действовали одни и те же люди, а убиты были два флотских офицера с жёнами. Возникло предположение, что действует какая-то белогвардейская организация. Она расправляется с бывшими царскими офицерами, которые посвящены в секреты, но заподозрены в сочувствии к Советской власти. Это предположение подтвердилось, когда произошёл третий пожар и погибла ещё одна семья бывшего офицера.