Белый хрен в конопляном поле
Шрифт:
Он помнил, как они приехали сюда, в Руины, — или, может быть, прилетели, потому что свистел ветер и звезды над головой превращались в длинные белые царапины. Он не мог помнить этого, но все равно помнил, поскольку был не простой мальчик.
Он помнил, как вначале они жили в Руинах втроем — он, мама и Наставник. Мама все время молчала, как молчит и сейчас, зато Наставник говорил, не переставая. Иногда он брал мальчика на руки и пел, но только не колыбельные песни, а такие, от которых камни складывались сами собой в очаг, и в очаге этом вспыхивал огонь, а на огне появлялся котел с похлебкой. Слова песен запоминались сами.
Похлебку мальчик
Иногда мальчик болел. Тогда Наставник пел над ним другие песни, и мальчик выздоравливал, а эти песни тоже запоминались.
Потом появились первые мутусы. Сначала это были не мутусы, а люди, одетые в железные одежды, они сильно кричали и хотели что-то сделать с мамой — должно быть, снять у нее с шеи эту красивую игрушку из цветов. Но Наставник взял его на руки, пропел совсем новую песню — и люди в железе стали убивать друг друга железными палками и скоро убили совсем. Тогда Наставник снял с них железную одежду и по одному куда-то утащил. Вернулись они уже мутусами — молчали и выполняли то, что прикажет Наставник. Наставник приказывал им покидать Руины и приводить туда новых людей, которые тоже становились мутусами.
Вскоре мальчик узнал, что его зовут Тандараден. Сначала он думал, что это просто одно из слов в песнях Наставника, но Наставник наставил на него палец, несколько раз повторил это слово — и слово стало Именем.
В этот же день он научился ходить. Наставнику приходилось то и дело окликать его по имени, потому что на месте ему не сиделось. Мутусы следили за каждым шагом мальчика Тандарадена, ведь Руины — такое место, где очень легко сломать себе руку или ногу.
Но он все-таки сломал ногу, причем во время сна. Ему приснилось, что он падает откуда-то сверху, а потом стало больно, и он проснулся и закричал от боли. Наставник заскрипел зубами и показал кому-то дальнему и невидимому кулак. Мама гладила Тандарадена по голове, но не называла его Именем — наверное, она тоже была мутус, но с ней Наставник обращался совсем по-другому. Он ничего ей не приказывал, а называл королевой.
Нога зажила, и Наставник, проведя его по Руинам, показал ему все опасные места, самым опасным из которых был колодец. Это был такой провал в земле, заполненный водой.
Сначала Тандараден думал, что он и сам мутус, только маленький, и поэтому может не слушаться, а когда вырастет, то сделается как все.
Наставник учил его речи — показывал какую-нибудь вещь и называл ее имя. Но в Руинах было слишком мало вещей, и Наставнику приходилось выводить его за пределы их владений. Там можно было увидеть Небо, Море, Деревья, Траву, Птицу и Белку. Все они назывались Вселенная.
Люди продолжали приходить в Руины. Наставник объяснял, что приходят они искать сокровища Чизбурга, но эти сокровища давным-давно разграблены войском короля Пистона Девятого, с которым еще предстоит посчитаться. Мутусы убивали этих людей, и сами искатели становились мутусами.
Руины, оказывается, назывались Чизбург, но Наставник велел не произносить больше это слово, потому что на самом деле Руины никакой не Чизбург, а крепость Эльфинор — последняя твердыня древнего племени.
Однажды Тандараден решил вместе с мутусами поймать человека, пришедшего в Руины с мешком и лопатой. Человек оказался опытный и проворный, он не давался, вот мальчик и решил помочь немотствующим слугам. «Человек! Эй, человек!» — кричал он. Кладоискатель обрадовался людской речи, побежал на детский крик — и оказался в кольце мутусов.
Тандараден так все и задумал, и это ему понравилось. Только он подошел к человеку слишком близко.
«Ах ты, выродок!» — закричал человек, схватил мальчика и швырнул в колодец. Тандараден еще не умел плавать и не знал таких слов, чтобы не утонуть. Потом он их узнал.
Колодец был глубок, но все-таки его достали. При этом несколько мутусов утонули. Когда Тандараден очнулся. Наставник объяснил ему, что к человеку нельзя подходить слишком близко. Мама плакала и обнимала его, но все равно ничего не хотела сказать, хотя мальчик и пытался учить ее словам. Все-таки она была мутус, хоть и королева.
А утонувших мутусов, когда они всплыли, достали и снова заставили служить, и теперь они были уже не только мутусы, но и сурдусы, потому что после второго возвращения человек теряет не только речь, но и слух.
А того человека, то есть уже мутуса, который хотел утопить Тандарадена, в наказание убили еще дважды и снова заставили служить. После третьего возвращения он утратил зрение, и его послали стеречь подземелья Эльфинора.
Именно с этого дня Наставник начал по-настоящему учить мальчика. Отныне он называл его принцем.
Принц Тандараден рос, и стены Эльфинора сами собой росли вместе с ним.
Книги, которые давал мальчику Наставник, рассказывали о том, как мудро все устроено в природе и как бестолково живет никчемное человечество, лишенное единого руководства и напрасно истощающее силы свои в непрактичном самоистреблении. Все это нужно было исправить и привести в соответствие с требованиями здравого смысла.
Очень скоро принц понял: Наставник без него — ничто. Даже во младенческом возрасте Тандараден обладал силой, без присутствия которой любые заклинания не больше чем болтовня. И сюда, в Руины, они попали откуда-то именно благодаря этой силе…
Когда принц узнал из книг кое-что о жизни людей, он спросил у мамы (кивать-то она могла), не отец ли ему Наставник. И мама впервые в жизни не промолчала, а захохотала — если смех можно считать речью. И он понял, что Наставник ему не отец, и еще он возненавидел Наставника, хотя тот никогда не делал мальчику ничего дурного. Просто он сам научил принца Тандарадена, что перед поставленной целью человек — ничто. Но пока он нужен. Без него трудно разобраться в книгах и формулах.
Если Наставник не является ему отцом, значит, принц Наставнику ничем и не обязан. Разве что знаниями, но знания — дым. Не тот, так другой сможет дать их.
Когда цель будет достигнута, можно отправить Наставника вслед за другими в котел Луга.
В новом мире говорить будет положено только принцу Тандарадену. Остальные должны выполнять сказанное.
Такой предстанет Новая Эльфийская Держава.
Пока без эльфов.
А там, глядишь, и они появятся.
ГЛАВА 22,
Разговоры о скупщиках мертвецов шли уже повсеместно. Правда, никто их не видел, потому что передвигались они преимущественно ночью. Запретить такую торговлю никто не мог, потому что нет закона, что нельзя продавать мертвецов. Вот надругаться над ними, конечно, нельзя, но разве торговля — надругательство? Разве надругиваемся мы над хлебом или мясом, продавая их?