Белый хрен в конопляном поле
Шрифт:
Огромный зал, так поразивший принца Тихона, был теперь полон народу. Пленники стояли перед помостом, ведущим в котел Луга.
— Увы, теперь и смерть ничего не значит, — вздохнул Пистон Девятый. — Мон блин, лучше было бы броситься в плавильную печь придворного алхимика…
— Ты не поместился бы в эту печь, старая ты рухлядь, — проворчал король Стремглав. — Совсем себя распустил.
— Зато вы пойдете в котел в великолепной форме, капитан Ларусс, — откликнулся король Бонжурии. — Все равно люди назовут нас идиотами и будут
— Хорошо держитесь, государи мои, — похвалил монархов Ироня. — Но вы не пришли на бойню. Вы просто первыми решили испытать будущую судьбу всего мира. Но, увы, изменить ее вы не в силах…
— Мальчишек вот только жаль, — сказал Стремглав. — Даже этого… выродка… И откуда он взялся?
— Может быть, попробуем напоследок что-нибудь выкинуть? — сказал Пистон. — А то стоим, ждем неведомо чего… Пусть, например, каждый из нас задушит цепями по одному стражнику…
— Да, и их воскресят вместе с нами, — подхватил Ироня. — Похоже на то, дяденьки короли, что в этой жизни нет никакого места подвигу.
— Ироня, — сказал Стремглав, — тебе-то зачем с нами пропадать? При всяком дворе нужен шут.
— А горбы? — сказал Ироня. — Кто мне вернет мои старые, добрые горбики? Да и поглядел я на этого третьего принца в тюрьме. Не нужен ему шут, это уж точно.
— Меня уже один раз пробовали сварить в котле, — сказал старый пират Бен Баррахлоу. — Черномазые на Берегу Семи Черепов. Кстати, а где наш арап?
— Он, верно, уже далеко, брат мой синьор марино, — отозвался мессер Брателло. — Его паучок подсказал ему весьма дельную мысль… Я вот думаю, не увлечь ли мне эльфийского принца идеями братства и дележа? Я, собственно, за этим сюда и потащился: перетереть с братом моим эльфийским принцем насчет всего мира.
— Интересно, нас сначала убьют или бросят в котел живыми? — спросил Тихон.
— Не будет он нас убивать, — сказал Терентий. — Сам подумай — он же такой, как мы. Нет, он нас, шакал семипалатинский, беречь будет…
— Терешечка, батюшку жалко…
— Представь себе, и мне жалко, — сказал Терентий. — Ну что бы мне пролежать, промолчать — глядишь, чего-нибудь да и придумали бы…
— Нет, — сказал Тихон. — Тут живого мигом вычислят, я уж присмотрелся… А Василька ты хотя бы догадался отпустить на волю?
— Нет, — растерялся Терентий. — Он же у Изоры был…
— Здесь я, мальчики, — откликнулась Изора. — Нет у меня вашего василиска. Он умнее людей оказался.
— Я гляжу, тут все умней людей оказались, — сказал Терентий.
— Я-то, мальчики, привыкла за столько лет в гробу, — сказала принцесса Мезантийская. — А вам это, конечно, внове…
— Ну, а если бы все иначе обернулось, — сказал Терентий, — так кого бы ты выбрала?
— Третьего, конечно, — сказала Изора. — Женщина всегда выбирает победителя. И если вы в меня влюбились, то и он, несомненно, должен… Как он на меня смотрел там, на тюремном дворе!
— Вот, — сказал Терентий. — Говорил я тебе, Тишка, все они одинаковые…
— А зачем же ты помогла нам бежать? — спросил Тихон.
— А я загадочна и непредсказуема, — сказала Изора и надулась.
— Помолчи, красавица, — сказал король Стремглав, обернувшись к сыновьям. — Простите меня, дети мои, что родил вас на беду и вам, и всему белому свету. Сбылась моя мечта стать мужицким королем, да лучше бы ей и не сбываться…
— У тебя хоть одна мечта сбылась, — сказал Пистон Девятый. — С такими сыновьями и умирать не страшно…
— Нет, — сказал Стремглав. — С третьим — страшно.
— Тиша, — негромко спросил Терентий, — а ты бате сказал, что мать жива?
— Нет, — сказал Тихон. — А почему — не знаю…
— Вот и не говори.
— Почему?
— Не знаю…
И тут зазвенели невидимые трубы, загудели незримые струны, и люди узнали эльфийский напев, потому что музыка эльфов надолго пережила самих эльфов.
Принц Тандараден вышел прямо из гранитной стены, а мэтр Кренотен выскочил из какого-то потайного хода, потому что не умел ходить сквозь камень.
Принц Тандараден, в отличие от своих безмолвных подданных, одет был во все зеленое, даже мех на опушке плаща был от какого-то зеленого зверя. Голову его венчала корона из золотых кленовых листьев.
Глядя на него, Тихон и Терентий с запоздалым сожалением поняли, какие они были, в сущности, шикарные парни. Принцесса Изора глубоко вздохнула.
— День пришел! — визгливо вскричал мэтр Кренотен. — Никто не ждал его, но он пришел! Отныне будет на всей земле одна держава и одна воля — эльфийская держава и воля владыки ее, наследного принца эльфийского Тандарадена!
Снова запели трубы, и принц вышел вперед.
— Радуйтесь! — обратился он к пленникам. — Вы ожидали казни — а я вас награжу. Вы ожидали возмездия — а я дам вам бессмертие, как дал его уже многим и многим тысячам. И неважно, кем были вы в прежней жизни — солдатами, бандитами, королями, студентами… Неважно, какой национальности вы были и на каком говорили языке. Среди вас есть даже мои так называемые родственники — так называемый отец и так называемые братья. И даже это неважно.
После того как вы пройдете через котел Луга, вы не умрете, но вы изменитесь.
В сердцах ваших исчезнет рознь, но будет одно лишь единение в любви к тому, кто даровал вам жизнь вечную.
Я возрождаю древнюю эльфийскую державу, но уже на новых основаниях.
Вы утратите дар речи — но лишь для того, чтобы все народы мира могли общаться между собой с помощью простого и понятного языка жестов. Перестанут возникать разрушительные идеи, перестанут плестись заговоры, сойдут на нет любые разногласия — все то, что погубило эльфов седой древности. Их место займете вы — сначала избранные, а потом и все ныне живущие на свете.