Белый кафель, красный крест
Шрифт:
Однажды постучался к нему в кабинет очередной страждущий:
– Доктор, можно? Я тут вот результат посева спермы принёс...
– Если там у тебя бета-гемолитический стрептококк, то иди ты на хрен и там погибни, – лишенным всяких эмоций голосом произнёс Лаффиуллин. – Этого просто не может быть.
Он слыл человеком эксцентричным, но чтоб посылать пациента... Это было чересчур. Но пациент понимал, что перед ним, при бороде и очках, сидит зе бест. И ежели не он, то никто.
– Я трижды проверял! – чуть не плача, протянул он бумаги. –
– Невозможно. Мистификация. Галлюцинация. Схоластический экзистенциализм! – сорвался в крик доктор. – Пошёл вон из моего кабинета! Взял свои чашки Петри и бегом – ВОН!!!
На крик в кабинет вошёл главный врач.
– Дорогой мой, объясни, что происходит? – участливо спросил он. – Отчего ты кричишь на больных? Отчего шашлык не кушаешь, вино не пьёшь, девушкам на улице на ягодицы не смотришь?
– Вот, – с абсолютно отрешенным видом достал из ящика кипу бумаг Клирашев. – Двадцать пятого пациента отправляю на посев спермы в лучшую лабораторию города, с тотальным контролем европейского уровня, и вот...
Главврач давно уже забыл, чем отличается посев спермы от посева голосеменных. Но, зная, что Лаффиуллин в приступе злобы способен оторвать тот орган, который обычно лечит, очень аккуратно поинтересовался:
– И чем тебя не удовлетворяют результаты?
– Бета-гемолитический стрептококк не может жить в сперме, – голосом робота высказался Клирашев. – Это возбудитель ангины. А в лаборатории... Там внешний контроль всего, понимаешь? Лаборатория не лажает больше ни в чём! И они клянутся, что никто с ангиной и близко не подходит к чашкам Петри! Не чихают на них! Не кашляют! Не плюют в них... Не плюют? НЕ ПЛЮЮТ????????
– Э, дорогой, ты куда? – спросил в спину доктора главврач. – Что происходит??? Ты куда бежишь?!
– Здравствуйте. Мне необходимо сдать посев спермы, – нарочито громко сказал Лаффиуллин, заходя в лабораторию. Молодая администраторша покраснела и, бешено вращая глазами, показала на двух беззубых старух, которые в страхе от высказанного прижались друг к другу и молча дрожали.
– Пройдите туда, там специальная комната есть, – шёпотом сказала она.
Лаффиуллин прошел. Вот он уже открывал дверь. Вот уже входил в обитую красными обоями комнату, когда до его плеча дотронулась... Медсестра. Ну, или женщина, одетая в сестринскую форму, ибо бейджика на ней не было.
– Вам помочь сдать сперму? – как-то буднично спросила она. – Всего тысячу рублей.
Лаффиуллин перевел дух. Долгим взглядом посмотрел на эту несчастную в общемто женщину. И тихо сказал:
– Милочка... Горло ваше кишит стрептококками. Если вы не будете лечиться, то эта штука дойдёт до сердца... А при пороках сердца нарушается дыхание. Будет сложно делать минет с нарушенным дыханием...
Говорят, он её всё-таки уговорил посетить ЛОР-врача. Но лично я в это не верю.
...Словом, позвонил мне этот легендотворящий доктор и попросил госпитализировать пациента из страховой компании.
– Тебе сейчас привезут острую задержку мочи. Я, правда, не разобрался, что там, из страховой звонили... В общем, разобраться и доложить!
– Не приказывай, Бек. Я, как-никак, гражданский, – скалюсь я счастливо, ибо острая задержка – это хорошо. Ну, или я тогда так считал. Ведь острая задержка в типичном случае – это аденома или простатит. Это – катетер, обильно смазанный катеджелем (гель с лидокаином), вскрик мужчины преклонного возраста и его счастливый смех.
Но это – в типичном случае...
—... Бюрократию на потом. Пожалуйста... – Грузный мужчина изо всех сил старается не кричать. Он натурально воет сквозь сжатые зубы. Скулы выступают, кажется, сейчас раскрошит себе зубы.
– Одну вашу подпись. Прошу вас, это – ваше согласие на обследование и лечение. Я потом заполню...
Диагноз в историю болезни я писал уже потом, благодаря Бога за то, что сподобил дать пациенту подписать информированное согласие.
Основной диагноз: Рак предстательной железы Т4N2M1; Состояние после орхэктомии, комбинированной химио-, лучевой, антигормональной терапии; Нефростомия по поводу нарастающего гидронефроза, вызванного метастатическим поражением регионарных лимфоузлов; Острая задержка мочи.
Сопутствующий: Ишемическая болезнь сердца: стенокардия напряжения II-го функционального класса; Пароксизмальная мерцательная аритмия, состояние после проведённой антикоагуляционной терапии (варфарин, последняя доза – 36 часов до поступления), осложнённая гематурией 48 часов назад; Сахарный диабет 2-го типа, компенсация; Язвенная болезнь желудка и двенадцатиперстной кишки, ремиссия; Варикозная болезнь вен нижних конечностей; Гипотиреоидный зоб, состояние после тотальной тиреоидэктомии, лекарственный эутиреоз.
Все вышесказанное означает: рак простаты дал метастазы, несмотря на удаление яичек, проведённую тяжелую терапию. Просто когда он впервые пришёл к врачу, он был уже неоперабелен. Какая операция, если ПСА при первом обращении – выше ста? Выше ста – это прибор зашкаливает, такие значения не уточняют, нет нужды. Норма ПСА – до 4. Больше – тревога, УЗИ, биопсия. Когда он пришёл впервые к врачу, тот вынужденно развел руками и сделал ему в боку дырочку, проведя в почку трубочку – нефростому. И повесил мешок с другого конца, без перспективы когда-нибудь вынуть этот мешок. Потому что мочеточник был перекрыт массой лимфоузлов, где сидели презлые метастазы.
У человека – мерцалка. То есть сердце периодически начинает шалить. Предсердия, вместо того чтобы сокращаться, асинхронно трепещут. Ну и что, зачем человеку в такой ситуации разжижать кровь? Да ещё и варфарином, от которого он закровил в нефростомический мешок? Просто у человеческого сердца есть ушки. Смешно, правда? Ушки у сердца. Не любят их кардиологи, предпочли бы, наверное, обходиться без них, потому что в них, при мерцалке, образуются тромбы. Которые потом летят в лёгочные артерии, застревают где-то там и вызывают тромбоэмболию лёгочных артерий. А вот это уже смерть. И мат-перемат дежурного реаниматолога, когда он слышит выражение «ТЭЛА поступает!»... Помолчим уж о том, что эти самые тромбы легко так вызывают инсульты и инфаркты.