Белый князь. Том 2
Шрифт:
— Его отправили на Кавказ. Вроде, он должен был стать там… Погодите, хотите сказать, вы убили его, чтобы завладеть его частью Родника?
Аничков развёл руками.
— Виновен, но не раскаиваюсь. Пришлось позаботиться о своём будущем. Игорь всё равно был никчёмным магом. Его женили бы на одной из местных княжон и забыли бы о его существовании. А мне источник жизненно необходим.
— Вы убили брата?! — оторопело переспросила Мейлин, глядя на Вождя. — Из-за Родника?
— Это не так уж мало. Да, Игорь не доехал до места назначения — его постиг досадный несчастный случай, как
— И вы совсем не сожалеете? — спросила девушка.
Аничков вздохнул.
— Мы с Игорем особо не ладили. И вообще, это не имеет значения. У меня есть высшая миссия, и она осуществится. Если бы меня могло остановить что-то вроде смерти брата, я не добился бы ничего. Иногда пешки слетают с доски ради того, чтобы король выжил. В моём случае — во имя революции!
Глаза Аничкова загорелись тёмным блеском безумия, и я понял, что он либо давно убедил себя в том, что говорил, либо искренне верил в это с самого начала.
— Ваш брат — всего лишь пешка?! — возмущённо проговорила Мейлин.
— Пешка, фигура — какая разница?! — с раздражением отмахнулся от неё Вождь. — Есть идея, и она должна быть воплощена. Смерть одного или справедливость для миллионов? Что выберете?
— Как можно взвешивать человеческие жизни? — скривилась Мейлин. — Кто вам дал право решать, что важнее? Тем более — ставить на одну доску идеи и чьё-то существование!
— Какая-то сатанинская математика, — добавил я.
Аничков презрительно усмехнулся.
— Обывательские рассуждения! Историю вершат те, кто может взять на себя ответственность. Нужно, конечно, обладать смелостью. В том числе — чтобы переступить через нормы и собственные сожаления.
— Немного требуется храбрости, чтобы убивать, — сказал я. — Свою-то жизнь вы бережёте.
— Само собой, — легко согласился Вождь. — Потому что она в сто, а может, и в тысячу раз ценней, чем жизнь таких, как мой брат.
— Это вы сами так решили? — ухмыльнулась Мейлин.
— Да! И я имею на это право! Я сам себе его дал. Это и есть лучшее доказательство того, что у меня особый путь!
— И что вы сверхчеловек? — подсказал я.
Мой сарказм не скрылся от Аничкова. Он снисходительно усмехнулся.
— А если и так? Или вы не согласны, что я превосхожу среднестатистическую личность?
— Как посмотреть. Всё зависит от того, что делает человека человеком. Или сверхчеловеком, если угодно. Как по мне, готовность убивать ни в каком смысле не относится к тому, что возвышает одну личность над другой.
— Ну, да, вы, наверное, полагаете, что тут важнее достичь нравственного величия, — скривился Вождь. — Добро, милосердие и всё такое прочее. А как по мне, сначала надо определиться с тем, что есть эта ваша нравственность!
— Ну, конечно! — усмехнулся я. — Ещё приведите в пример племена в Африке, которые до сих пор едят человечину.
— Почему бы и нет? — вдруг успокаиваясь, пожал плечами, Аничков. — Всё относительно. А коли так, то ничто не абсолютно. Даже понятия добра и зла.
— Поэтому я придерживаюсь тех,
— Как и я.
— Прошу прощения, господа, что прерываю вашу учёную беседу, — вмешалась вдруг подсевшая к нам Ирма Бреннер, — но куда мы едем? Насколько я понимаю, конкретного плана, как перебраться через границу, у вас нет?
Мы дружно повернулись к ней.
— Верно, — ответил я после паузы, глядя в её голубые глаза. — А у вас имеется предложение?
— Скажем так — идея. Можете её забраковать, — по-русски девушка говорила с лёгким тевтонским акцентом, но было видно, что либо жила в России, либо у неё были очень хорошие учителя.
Значит, её готовили к работе на территории моей родины. И готовили серьёзно. Интересно… Как и то, почему она просто не прикончила Вождя, если была британской шпионкой и передала данные о наших перемещениях английской разведке. Ведь это было довольно просто сделать, воспользовавшись суматохой, возникшей во время нападения на поезд — когда стало ясно, что атака не увенчается успехом. Может, я ошибся, и крыса находилась в генштабе, а девушка ни при чём?
— Давайте послушаем, — оживился Аничков. — Что пришло вам в голову, фройляйн Бреннер?
— Будет лучше, если вы перестанете меня так называть. А то рано или поздно это могут услышать чужие уши. Идея моя в том, чтобы продолжить путешествие вместе с дипломатической почтой. Разумеется, будет иметь место задержка, но я уверена, что не такая уж и большая.
— Не совсем вас понимаю, — нахмурился Аничков. — Будьте любезны пояснить.
— Сейчас на место крушения поезда наверняка уже прибыли спасательные бригады, но там окажутся и люди, которые займутся нашим вагоном. Ведь это дипломатическая почта, которая вообще не должна была быть распломбирована. И задерживать её тоже нельзя. Значит, содержимое вагона постараются доставить в Россию как можно быстрее. Думаю, нужно вернуться и принять в этом участие. Наверняка формальности не будут соблюдаться, ведь организовать всё придётся очень оперативно.
Вождь взглянул на меня с сомнением. Я скептически покачал головой.
— Диппочтой займутся люди особого ведомства, фройляйн… госпожа Бреннер. И вернуться будет означать отдать себя прямо им в руки. Вы же не думаете, что нас подпустят к содержимому вагона, даже не проверив документы? Не говоря уж о том, что нас вообще не должно было быть в том вагоне.
— Господин Белозёров дело говорит, — согласно кивнул Аничков. — Нет, ваше предложение — чистой воды авантюра. Причём, опасная. Мы унесли ноги, и это хорошо. Возвращаться не будем.
— Что ж, если вы так считаете, — пожала плечами девушка. — Наверное, вы правы. Но как тогда мы попадём в Россию?
— А вот об этом и должен подумать наш дорогой друг, — холодно улыбнулся, глядя на меня, Вождь. — Простите, господин Белозёров, что отвлёк вас спором. Больше не буду. Госпожа Бреннер, как вы так хорошо научились говорить по-нашему?
Пока они с немкой беседовали, я успел разглядеть её получше. Но интересовали меня не черты лица или достоинства фигуры — во всех отношениях примечательные — а то, как она себя вела. И главное — как восприняла наш отказ возвращаться к месту крушения.