Белый князь. Том 2
Шрифт:
— Прошу за мной, — сказал он и двинулся по коридору.
Идти оказалось недалеко: буквально через три минуты мы остановились перед дверью из орехового дерева с начищенной латунной табличкой. Мой провожатый постучал.
— Входите! — раздалось из-за двери.
— К вам один из… гостей, — подобрал после паузы слово конвойный, заглянув. — Он настоял на том, чтобы я проводил его сюда.
В ответ раздался трескучий поток ругательств, а затем в коридор выскочил офицер в очках с тонкой металлической оправой. Смерив меня раздражённым взглядом,
— Вы опять по поводу комнаты?! Я же сказал, что вам выделили все комнаты, которые были свободны!
— Позвольте объяснить вам всё с глазу на глаз, — улыбнулся я.
Офицер с сомнением взглянул на конвойного, потому, видимо, решил, что почти пленник ничего не сделает ему в его же собственном кабинете, и распахнул дверь.
— Входите!
Оказавшись в маленьком, скупо обставленном кабинете с большим портретом кайзера Вильгельма над письменным столом, я плотно притворил за собой дверь.
— Вас и так прибыло слишком много, — начал лейтенант, обернувшись. — Мы не рассчитывали на…
Он захрипел, так как мои пальцы стиснули его горло, перекрыв доступ воздуха к лёгким. Офицер попытался вырваться — естественно, безуспешно. Тогда он потянулся к кобуре. Я легко вывернул ему руку, так что глаза у него от боли вылезли из обрит.
— Не знаю, из какого захолустного баронства вы, герр лейтенант, выползли, чтобы занять здесь место хостесс, — проговорил я с подчёркнутой любезностью, — и меня это ни капельки не интересует. Но я — представитель древнего княжеского рода и не потерплю, чтобы со мной обращались, как с каким-то назойливым постояльцем. Вам это ясно, или мне пояснить? — с этими словами я сильнее сжал его горло, так что мой «собеседник» побледнел и, кажется, был готов потерять сознание.
Пришлось его выпустить.
Лейтенант едва не рухнул на пол. Удержаться ему удалось, лишь схватившись за удачно подвернувшийся стул. Когда он на меня взглянул, в его глазах полыхнула жгучая ненависть. Я сделал вид, что не заметил этого. Всё равно устраивать стрельбу — как и доводить инцидент до сведения начальства — он не станет, чтобы не потерять лицо. Именно поэтому я и предложил пообщаться без свидетелей — чтобы оставить ему такую возможность.
— Итак, могу я рассчитывать на ещё одну комнату, чтобы принимать пищу? Кажется, это не так уж много.
Офицер откашлялся.
— Хорошо! — просипел он. — Получите! Я распоряжусь!
— Премного благодарен, — я отвесил шутливый полупоклон. — Я знал, что мы найдём общий язык, если поболтаем чуть подольше. В конце концов, дворяне всегда понимают друг друга, в какой бы стране ни родились, верно? Мы же оба цивилизованные люди, в конце концов.
Лейтенант моего мнения явно не разделял. Но спорить не стал. Возможно, ему было больно говорить.
— Не смею отвлекать вас долее от дел, — сказал я и вышел в коридор.
При моём появлении солдат встрепенулся.
— Вот и всё, — кивнул я ему. — Можем возвращаться.
Сообщение о том, что ещё одна комната будет, все, кроме Юшен, восприняли с облегчением.
— Я почти не занимаю места, — сказала хули-цзин, сокрушённо качая рыжей головкой. — Вы бы и не заметили моего присутствия, господин. Стоило ли беспокоиться?
— Похоже, чтобы я беспокоился? — приподнял я брови.
Через полчаса все вещи были распакованы и разложены. Матвей придерживался убеждения, что, на какой бы срок человек ни занимал место, где остановился, следует обустроить его с максимальным комфортом. Стоящих у двери чемоданов он не признавал.
Вскоре заглянул один из конвойных и сообщил, что обед подан. Оказалось, для нас накрыли стол в соседнем помещении. Не обманул герр лейтенант — дополнительную комнату нам выделили.
Отдав должное картофельному салату с сосисками и ветчиной, обжаренной в масле лапше, рыбным палочкам и свинине, мы выпили кофе и разбрелись по своим спальням — отдыхать. Недовольна осталась только Юшен, предпочитавшая иную кухню. Мейлин поначалу подозрительно отнеслась у угощению, но потом распробовала и смела всё. Матвей и Джу по моему настоянию трапезничали с нами: было бы глупо разделять обед на господский и для слуг, ибо помещение для этого у нас всё равно было только одно.
А часа через два — я как раз успел подремать — заявился Рапира и мрачно сообщил, что Вождь-де желает выпить со мной шнапсу и поболтать. Так что мы с ним пошли в покои Аничкова. Видимо, телохранитель пользовался у генштаба доверием, потому что конвойные с нами не пошли.
Устроили Вождя ничем не лучше нас. И местная охрана у его двери тоже имелась.
— Господин Белозёров, — обрадовался Аничков, когда я вошёл к нему. — Ну, как вам тут? Сносно?
— Вполне. Вижу, вы здесь не впервые.
Вождь кивнул.
— Приходилось бывать. Где только не приходилось, если уж на то пошло. Шнапс?
— Не откажусь.
— Вот и славно. Смажем беседу.
Аничков кивком отослал телохранителя и наполнил два стакана прозрачной жидкостью из бутылки с цветастой этикеткой.
— Фруктовый. Не самый мой любимый вид, но в гостях не придираюсь.
Он протянул мне один из стаканов и сел в глубокое дубовое кресло. Я устроился в другом, правее.
— Что ж, в Германию мы добрались без проблем, — сказал Аничков, побалтывая шнапс, хотя льда в нём не было. — Какие ваши прогнозы на проезд в Россию?
— Всё зависит от того, есть ли в генштабе наши люди, — честно ответил я.
— Наши — то есть, ваши? — уточнил Вождь. — Вернее, агенты русской контрразведки.
— Именно.
— Это исключено.
— Тогда прогнозы положительные.
Аничков кивнул, словно это и ожидал услышать.
— Собственно, я хотел спросить о другом. Что вы собираетесь делать на родине? У меня большие связи, и я мог бы оказать вам содействие. В обмен на небольшие услуги, которые не потребуют от вас никаких усилий, позвольте заметить.