Белый кот

Полякова Светлана

— Или заметил, но сейчас не узнал…

А узнал только что. Разве в прежней Жене легко угадать ту дамочку на высоких каблуках, в дорогой шубе? Жене теперь и самой не нравился ее образ. Потому что ей его навязали, а она не смогла отказаться… Сил не было и уверенности в собственной правоте.

Может быть, он начал узнавать сейчас, когда Женя максимально приблизилась к тому, утраченному, облику?

«И только начала приближаться к собственной душе».

Время текло незаметно и чересчур быстро.

Оно

всегда спешит, когда хорошо.

Посмотрев на часы, Женя даже испугалась — оказывается, они проговорили уже больше часа!

— Мне еще добираться, — расстроилась она.

— Почему вы переехали, Женя?

— Так вышло…

Ей совсем не хотелось посвящать его в подробности своей незадавшейся жизни с Панкратовым. И объяснять, почему она решила спастись бегством в свою квартирку на самом отшибе города, тоже… Сейчас вся история виделась ей в совсем невыгодном, даже унизительном каком-то свете. И дело тут было не в банальной измене. Что-то другое. Женя еще не поняла, но догадалась уже — дело было в ней самой. Она в «панкратовский период» казалась теперь самой же себе ужасно жалкой, глупой, раздавленной… И — обыденной, как большая алюминиевая кастрюля.

Или стол. Или телевизор. То есть, проще говоря, Женя Лескова почти пять лет выполняла функции предмета обихода.

Она грустно рассмеялась. Повторила про себя: «Кастрюля Женя», — и поднялась.

— Мне пора…

— Я вас провожу.

— Это далеко, — возразила Женя, хотя ей ужасно хотелось еще немного побыть рядом с этим человеком.

«Кастрюля, — напомнила она себе, наблюдая, как он одевается. — Ты просто снова ею станешь…» «Он другой», — возразила она своему внутреннему голосу. «Панкратов тоже сначала был другим».

«В конце концов, мне страшно идти одной…»

«Я же говорила, что ты навсегда останешься предметом. Придатком. К кому-то… Даже к собственным подругам…»

Ах, это гадкое «альтер эго»! Всегда оставляющее последнее слово за собой, критичное сверх меры! «Немудрено, что у меня застарелый комплекс неполноценности, — подумала Женя, выходя на темную улицу. — Скоро начнут разыгрываться приступы при смене погоды…»

Вокруг одинокого фонаря мелкими белыми мухами резвились снежинки. Начиналась вьюга. Женя обернулась встревоженно и сказала своему спутнику:

— Кажется, это была не лучшая идея — отправиться меня провожать в такую непогоду… Давайте сойдемся на том, что вы проводите меня до остановки. Дальше я все-таки доеду сама…

— А я буду нервничать, — усмехнулся он. — Нет уж, меня этот вариант совершенно не устраивает…

— Хорошо, я вам позвоню…

— Кстати, вы не дали мне свой новый телефон. И адрес…

— А я вам и старый не давала… Он похлопал себя по карманам: — Черт, я забыл блокнот…

— У меня есть…

Женя достала из сумочки органайзер. Вырвала листок.

Записала свой адрес и телефон.

— Вот. Позвоните через час… Убедитесь, что со мной все в порядке. Все дурное, что могло со мной случиться, уже случилось, поверьте.

Она остановила машину и договорилась с хмурым водителем о цене. Вышло дороговато, но куда денешься…

— Позвоните, — сказала она. — Видите, меня довезут до самого дома в целости и сохранности…

Он развел руками.

Вьюга бушевала все сильнее и сильнее.

Женя обернулась, чтобы помахать ему еще раз рукой, и увидела его одинокую фигуру, застывшую посреди снежного вихря. «Может быть, я была не права, — подумала она. — Похоже на бегство… Но сейчас мне кажется, что я все решила правильно…»

Она не знала, чего она боялась. Только сейчас, запертая ненадолго в клетке с равнодушным водителем, она отчетливо поняла, что именно страх заставил ее убежать. Все остальные доводы — беспокойство, как он станет добираться из ее глухого спального района или — а если он останется?.. Именно это. Если он останется…

Женя вдруг отчетливо поняла — он бы остался. И тогда что произошло бы? Она закрыла глаза, пытаясь понять, какие ощущения вызывает в ее душе эта — уже потерянная — возможность реальности. «Я этого хотела?» — спросила она себя. Тут же ответила — нет, слишком быстро, чтобы ответ посчитался искренним и правдивым. Хотела…

Проведя ладонью по вспотевшему лбу, Женя тихо засмеялась. Боже, как стыдно…

Не этих мыслей, которые уже появились в голове, слишком раскрепощенные, слишком бесстыдные… А новой банальности. И того, что она, Женя, получалась ничем не лучше Панкратова. Только Панкратов был самцом, а Женя — самкой…

Какая гадость, поморщилась она. Все, значит, она решила правильно.

— Все правильно, — прошептала она едва слышно.

Уже показался ее дом, и она не испытала радости… Там ее снова поджидало одиночество, разделить с ней которое был готов только огромный белый кот.

Одиночество, которое сейчас Женя ощущала физически. Как неизбежную боль…

«Надо к нему привыкнуть, — посоветовала она себе. — Ко всему можно привыкнуть… Сотни людей так живут, и ничего…»

Но ей отчего-то еще не хотелось так жить. И, уже поднимаясь по лестнице вверх на свой этаж, где большими буквами кто-то написал длинную тираду с матерными словами и негативным отношением к какой-то Таньке, Женя снова подумала: «Чертов Панкратов… Чертов самец, заразивший меня своими вонючими животными инстинктами…»

Чертов Панкратов, оставивший ее, Женю, наедине с собой…

Кот встретил ее с легким недовольством. Он так обиделся на позднее возвращение своей хозяйки, что не соизволил подойти к ней, как делал это обычно.