Белый легион: Террор не пройдёт!

Рясной Илья

А госбезопасность? Было дело, преисполнилась она в лучших своих традициях подозрениями по этому поводу, но тоже возник вопрос — а на фиг надо? И так забот полон рот. Зарплата у офицеров маленькая. А тут ещё очередной делёж начальственных кресел подоспел. А кресло — это святое. Это возможность держать крыши бизнесменам и тянуть свою копеечку. Какие тут подозрения ещё? Какие пропавшие учёные?

Глеб усмехнулся, представив, что, может, и собрались вечерочком менты и чекисты за рюмкой вина, обговорили проблему, поудивлялись, покаркали — куда страна катится. И забыли. А если и не забыли, так заставляют себя забыть, несмотря на то что стыдно

и противно. И никто ничего поделать не может. Даже если бы захотели. Поскольку и милиция, и госбезопасность, эти некогда могущественные конторы, реорганизованы по полсотни раз, перекроены, перестроены так, что в итоге появившихся на свет жалких ублюдков родные отцы бы не признали. В безвоздушное рыночное пространство выбиты лучшие сотрудники, теперь они кто на стакане, кто в коммерции. И органы не могут сегодня ничего, кроме как цеплять мелких рыбёшек, ошалевших от безнаказанности и не напрягающих мозги вопросами типа — а как прятать следы преступлений?

Вот и получается, что «Белый Легион» — единственная система, которой в России есть дело до сгинувших бесследно вместе со своими открытиями российских учёных.

«Зелёная книга». Зевс присвоил разработке уровень «А». «Легион» не в состоянии тянуть больше двух, максимум трех разработок такого уровня одновременно. Поэтому выбор приоритетов очень важен. Но Зевса никогда не подводило чутьё. Он всегда умел выбирать самые главные, самые перспективные направления.

Оперативники устремились на сбор информации. Становилось очевидно, что тут замешана серьёзная законспирированная организация, обладающая неограниченными финансовыми возможностями. Её назвали «Луддиты» — по аналогии с движением английских разрушителей машин времён первой промышленной революции.

Теперь Зевс кидает на «Зеленую книгу» тяжёлую артиллерию, подключает Ратоборца. Почему? Обострение ситуации — вот ключевой момент. Аналитическая группа утверждала, что «Луддиты» начали исполнять очередную акцию.

Глеб ещё раз щёлкнул «мышкой». Вот она, горячая информация. Проект «Титан». Смерть его руководителя Белидзе. И его первого помощника Санина. Причины смерти? В первом случае — самоубийство. Во втором — острая сердечная недостаточность. Почерк тот же. Аналитики уверены, что прошло активное воздействие.

Оперативникам «Легиона» удалось найти свидетельницу, ехавшую в вагоне с Саниным. Дама утверждала, что около математика крутился какой-то мужчина. И Санин возмутился, что этот тип его чем-то уколол. Женщина даже попыталась дать его описание:

— Серый. Невзрачненький такой. Невысокий. Щеки пухлые… Не на чем взгляд остановить.

Серый человек! Тот самый мифический Виктор, заказавший Рамазану Аюпову взрыв лаборатории. Его чёрная тень возникает ещё в двух акциях по ликвидации учёных… Странная фигура, которая в документах «Легиона» получила название «Вервольф». Оборотень — внешне незаметный человек, который в сумерках превращается в волка-людоеда.

— Прямо пришелец из преисподней, — прошептал Глеб.

Как сам дьявол, серый шёл по земле, сея тихую, но от этого ещё более страшную и омерзительную погибель…

Итак, дальнейшие действия? Глебу сейчас предстояло принять решение, избрать путь, по которому он рванёт, не жалея себя, надрывая сухожилия и мышцы.

Из группы Белидзе на сегодняшний день неизвестна судьба программиста Гурвича. Скорее всего, его уже нет в живых. Но все-таки имеется небольшой шанс, что он ещё меряет шагами эту землю, а не лежит в гробу.

Программиста

надо искать. При его обнаружении откроется возможность исполнить самый простой, безотказный, обкатанный много раз приём — ловлю на живца.

Итак, кто у нас фигурант. Алексей Гурвич… Возраст… Адрес… Телефон домашний… Телефон мобильный…

Разведчики постарались. Успели разнюхать, что мобильник отключён. Добыли распечатку с номерами телефонов, с которыми соединялся Гурвич за те полгода, что стал абонентом «Би-лайна». В компьютере была общая информация о владельцах этих телефонов.

«Похоже, придётся от этой распечатки и отталкиваться, — подумал Глеб. — Будем отрабатывать связи программиста. Остаётся надеяться, что программист не дурак, понял, что его коллеги не просто так отдали богу душу, и вовремя сделал ноги».

— Ты думаешь, нам дадут перевернуть земной шар? — напирал вечный спорщик и смутьян Лёша Гурвич, барабаня пальцами по чёрной крышке маленького уродливого компьютерного стола.

— Мы не собираемся его переворачивать, — устало отвечал Белидзе. — Речь идёт об обычном изобретении, которое сделает излишними чересчур затратные производственные процессы в тонкой химии и продвинет человечество немножко вперёд.

— Излишние процессы? Это миллиардные убытки для транснациональных корпораций. Это целые регионы, которые останутся не у дел. Нас поубивают.

— Ах, оставь, Лешенька, — встрял Санин. — В научном мире так не делается. Научную мысль и прогресс не остановить.

— Так ли это?

— Конечно, так, — резко произнёс Белидзе, и стало понятно, что он сам не раз задумывался над этими вопросами. — Да и пока твои транснациональные корпорации, или масоны, или кого ты там ещё боишься, расчухаются, мы уже получим патент и растиражируем весь процесс.

— Если успеем.

Зимняя неуютная ночь стиснула город. На крыше института хулиган-ветер колотил отодранным жестяным листом, издавая раздражающие звуки. Тучи заволокли полную луну. Гудела низко, как-то утробно аппаратура и шуршали вентиляторы в системных компьютерных блоках. Заканчивалась последняя серия опытов, и вся группа дневала и ночевала в лаборатории.

— У тебя мания преследования, Лешенька, — снова подал голос Санин. — Ты хоть сам веришь в эти страшилки?

Гурвич пожал плечами… Ни во что он не верил. Даже пытался убедить себя, что действительно так не бывает.

— Не знаю. Верю — не верю. Жизнь покажет.

— Успокойся. Давай лучше хлопнем по стаканчику вина, — предложил Белидзе.

Он любил вино. И хлопать по стаканчику для успокоения и поднятия тонуса стало для научной группы традицией — хорошее красное вино прекрасно вымывает дурные мысли и настроения.

Гурвич встряхнул головой, отгоняя воспоминания. Он сидел в одиночестве за пластмассовым столиком в пивнухе с громким названием «Баварский сувенир». Перед ним стояла опустевшая кружка вполне приличного пива и лежали два разорванных пакетика со спинками воблы. Бар был средней руки на окраине Москвы рядом с автовокзалом, на который Гурвич прибыл в девять вечера прямо из Стрельничего, где его высадил шофёр «КамАЗа». Потолок в помещении был так низок, что, казалось, стоит встать резче — и упрёшься в него головой. Вдоль стен шли декоративные закопчённые бочки. Лампы не слишком активно развеивали полумрак. Цены не особо кусали, но и не радовали дешевизной, что тоже было не так уж плохо — хоть опустившиеся ханыги не донимали.