Белый мусор
Шрифт:
— Но какая разница, в кресле ты или на своих ногах. Ты же всё равно командан?
— Совет депозантов решил, что из-за инвалидности я больше не смогу эффективно исполнять обязанности командана. Вместо меня на боевые операции Гоша выдвигался.
— Но тебя нельзя просто выгнать, — недоумевала я, досадуя, что ввязываюсь в посторонние дела.
— Взамен мне предлагают стать директором совета.
Я оживилась. Проблема Клода наконец-то зацепила меня:
— Но ведь Жан-Люк директор? Как он допустил своё смещение с должности?
Клод сжал кулак и стукнул по подлокотнику кресла:
— В том-то
Я вскочила зачем-то на ноги, словно предполагая тут же бежать и разбираться:
— Командование Эскадроном это не управление коммунальными счетами.
— Жан-Люк как-то смог их убедить. Через год другой открывается рынок межпланетных перелётов. Первая ПВК, которая сможет подготовиться к новым условиям, отхватит самую большую долю.
— Что же теперь?
— Послезавтра в Форт Блю день открытых дверей. Будут представители комиссии Материкового Союза, потенциальные депозанты, австралийский амбассадор. Эскадрону должны вручить императорский штандарт, мы станем чем-то вроде гвардии Императора. Потом, личному составу зачитают благодарственное письмо от Володимара Третьего.
— Этот успех твоя заслуга.
Клод усмехнулся:
— Скорее моего генотипа. Завалил Дель Фина не я, а мой женский синтезан.
Тоже слегка улыбнулась. Клод продолжил:
— В конце выступит Жан-Люк. Объявит о моём назначении в совет. Хочет преподнести это как благоприятный признак для депозантов.
— Что же делать?
— Мы не можем помешать моей отставке, я конченый инвалид. Но можем предотвратить назначение Жан-Люка. Это будет твоя последняя боевая операция под моим управлением. Слушай вводную.
Глава 104. Открытые двери
На плацу Форта Блю установили сцену и трибуну. На дальней части сцены расположился Императорский военный оркестр. Исполняли боевые гимны, песни ветеранов Нагорной Монтани, а так же новые фронтовые песни, появившиеся во время войны с Австралией.
Оркестр иногда замолкал и на сцену выходил известный шансонье Иван Озновур-Торгуев. Удивительно, как быстро музыканты, которые никогда не были на войне, умудрялись обновлять репертуар в соответствие с текущим моментом.
Иван выступал в потёртой гимнастёрке, с муляжом ВГИКа за спиной. Гигантскую снайперовку он носил с грациозностью никогда не служившего. Пел о тяготах войны с австралийцами. О том, как его лирический герой сбил австралийского летуна точным выстрелом в топливный отсек, но был смертельно ранен механиклом, австралийским пехотным роботом. Медленно погибая, снайпер проклинал «бесчеловечных захватчиков» и просил жену, что ждала его в Мизуре, воспитать сына, который будет защищать Родину, как и отец.
Австралийский посол делал вид, что не понимал слов песни и подчёркнуто много общался с ханаатским послом. Глава Имперской Канцелярии делал вид, что обсуждал что-то конфиденциальное с консулом Нагорной Монтани.
Несмотря на заверения глав государств «о новой эре в отношениях людей», всё скатывалось обратно к интригам, обманам и шпионажу.
Над фортом висел яркий дирижабль с лозунгом «Словно искры зажгут эту ночь». Все императоры любили дирижабли. На них тратились огромные
Гости ходили между сценой и столами с закусками. Переходили к траурному стенду с портретами погибших эскадронцев. Там, среди одинаковых чёрно-белых картонок должно быть неузнаваемое лицо Антуана. Я старалась не только не смотреть в ту сторону, но и обходила стенд стороной.
Иногда ко мне подкатывал на кресле Клод. Ободрял кивком и снова уезжал. Его сабля в ножнах была прикручена к боку коляски, чтобы не царапаться по земле. Это было одновременно грустно и комично.
Заметила, что Клод тоже избегает смотреть в сторону стенда. Я не раздражалась от сходства с ним. Начинала принимать свой оригинал не как ненавистное напоминание о собственной вторичности, а как родственника. Старший брат, например. Ни у меня, ни у Клода не было старшего брата. Теперь у меня есть. А него — младшая сестра.
Клод выехал в центр плаца, принял из рук императорского представителя штандарт, на нём рядом с эмблемой и девизом Эскадрона был герб императорской семьи и девиз, что империя — это сила.
Австралиец и посол Ханаата без особого восхищения наблюдали церемонию. Консул Нагорной Монтани хлопал громко в ладоши и просил прессу обратить внимание на событие с красивого, по его мнению, ракурса.
Представитель зачитал нудное письмо Императора, написанное самим представителем за пару часов до приезда.
Вся церемония выглядела скучно. С высоты своего величия Император не понимал, какой опасности подвергалась его крохотная империя, расположенная на осколках планеты. В историю про безумный план Дель Фина мало кто верил. Мне хотелось разорвать свиток с императорским письмом на кусочки и запихать в рот представителю.
Клод воспринимал всё с патриотической серьёзностью. Даже слеза блеснула, когда упомянули заслуги его предков в создании самой лучшей в мире Приватной Военной Компании.
Представитель Императора закончил читать речь, вяло кивнул и ушёл. На сцену вкатился Клод для произнесения ответной речи. Один из кадетов опустил для него стойку микрофона.
Начал Клод с патриотического восхваления Империи, её славной военной истории:
— Наша история не просто набор легенд, предназначенных для поднятия боевого духа новобранцев. Наша история записана на географических картах. Большая часть здоровых территорий на планете — это Империя Русси.
Ханнатский дипломат нахмурился. Австралиец скептически покачал головой. Австралия была на пару квадратных километров меньше.
— Эскадрон Клода занимает в этой истории не последнее место, — продолжил Клод. — На протяжении трёх поколений мы славно служили Империи. К сожалению, после ранений, полученных в ходе крайней операции, моё физическое состояние ухудшилось. В этой миссии мы, кстати, спасли весь мир. Но как часто бывает, мир быстро поблагодарил нас и живёт дальше. Речь не об этом, а о будущем Эскадрона Клода.