Белый огонь
Шрифт:
– Нет, – только и сумела произнести она.
Целую минуту Тед просто смотрел на нее, держа в руке палку, рассыпающую искры. А когда он заговорил, голос его зазвучал так тихо, так спокойно, что Кори чуть не сошла с ума.
– Пора гореть, – просто сказал он.
Глава 60
Пендергаст вошел в свой кабинет в подвале полицейского управления и положил папку-гармошку на стол. В ней находились документы, которые он прежде безуспешно искал в городском архиве, – по словам архивариуса, эти бумаги таинственным образом исчезли несколько лет назад. Как он и предполагал, эти документы – или их копии – оказались в одном из шкафов в домашнем кабинете Генри Монтебелло, архитектора, который когда-то и готовил их. В папке находились все документы,
Пендергаст извлек из папки-гармошки картонные папки и выложил их в ряд. Он точно знал, что ищет. Первые документы, которые он просмотрел, включали начальную землемерную съемку местности, сделанную в середине 1970-х годов. К этому прилагались фотографии. Здесь же была детальная топографическая съемка территории вместе с пачкой фотографий, дающих представление о том, как выглядела эта местность до начала застройки.
Документы говорили сами за себя.
Первоначальная долина была гораздо уже и теснее, представляя собой чуть ли не овраг. По всей его длине на плато в сотню футов над ручейком, известным как Сильвер-Куин-крик, располагались останки рудообогатительного комплекса, построенного Стаффордами еще в 1870-е годы и ставшего источником их благосостояния. В первом построенном тогда здании разместилась пробирная лаборатория, где проверялось, насколько богата руда, поступающая из шахты. Затем построили гораздо более крупное здание для обогащения, здесь размещались три дробильни с паровым приводом, которые измельчали руду, увеличивая содержание серебра в остатке в десять раз. Наконец, было построено здание для плавильни. В ходе этих трех операций образовывались «хвосты», то есть отходы обогащения руды, и эти «хвосты» были отчетливо видны на съемке в виде громадных холмов или отсыпок дробленых камней или гравия. Отходы всех операций содержали токсичные минералы и составы, которые уходили в грунтовые воды. Но воистину убийственными были отходы плавилен.
Плавильня Стаффордов в Роринг-Форке использовала уошоский [47] процесс амальгамации. Дробленая, обогащенная руда помещалась в плавильню, где истиралась до порошкообразного состояния, потом добавлялись различные химикалии, включая шестьдесят фунтов ртути на каждую тонну обработанного концентрата. Ртуть растворяла серебро – амальгамировалась с ним, – и получаемая в результате тяжелая паста оседала на дне чана, тогда как жидкий продукт разложения откачивался через верх в отходы. Серебро извлекали, нагревая амальгаму в реторте, ртуть при этом выпаривалась, но ее использовали снова после конденсации, а в реторте оставалось чистое серебро.
47
По названию округа Уошо в штате Невада.
Процесс имел низкую эффективность. Каждый раз терялось около двух процентов ртути. Она должна была где-то накапливаться, и накапливалась она в громадных грудах отходов по всей долине. Пендергаст быстро произвел подсчет в уме: двухпроцентная потеря ртути составляла около фунта на каждую тонну концентрата. Плавильня обрабатывала сотню тонн концентрата в день. Таким образом, около ста фунтов ртути уходило в отходы ежедневно на протяжении почти двух десятилетий, пока работала плавильня. Ртуть – высокотоксичное, смертельно опасное вещество, которое при продолжительном воздействии может вызвать серьезные и необратимые изменения мозга, в особенности она опасна для детей. А в еще большей мере для плода в материнском чреве.
Все это говорило об одном: «Высоты» (или, по меньшей мере, та часть комплекса, что была построена в долине) находились по существу на территории, подлежащей очистке по федеральному закону, на территории, под которой располагался отравленный водоносный горизонт.
Пендергаст вернул эти документы назад в папку. Пазл сложился целиком. Он понял все до последней детали, все, включая и поджоги.
Действуя теперь быстрее, Пендергаст просмотрел документы, относящиеся к первому периоду застройки.
Любопытно, подумал Пендергаст, что особняк Монтебелло располагался на другой стороне города, а дом Кермоуд был построен высоко на горном гребне. Они и другие члены семейства Стаффорд, стоящие за этим проектом, вероятно, знали о ртути. Ему пришло в голову, что настоящая причина, по которой было решено строить новый клубный дом и спа-салон (являвшие собой самую суть бездумного расточительства) на месте старого кладбища, состояла в том, чтобы вывести их за пределы загрязненной зоны.
Пендергаст перешел к следующей картонной папке, перелистал документы, относящиеся к первоначальному разделению на участки и архитектурному планированию. Участки были большими – минимум два акра, а потому общего водопровода не было, у каждого дома имелась своя скважина. Те дома, что располагались в ложе долины, как и первый клубный дом, судя по всему, получали воду из скважин, уходящих прямо в отравленные водные горизонты.
И действительно, он увидел разрешения на бурение скважин. Вода из каждой скважины подлежала опробованию – стандартная процедура. И все скважины прошли испытания, ртутного заражения выявлено не было.
У Пендергаста на сей счет не оставалось сомнений: результаты испытаний были сфальсифицированы.
Затем шли контракты на покупку первых домов, построенных в «Высотах». Пендергаст выбрал эти двенадцать домов в зараженной зоне для особо внимательного изучения. Он просмотрел фамилии покупателей. Большинство из них были пожилые богатые люди, отошедшие от дел. Эти дома несколько раз меняли владельцев, в особенности когда стоимость недвижимости в 1990-е годы резко подскочила.
Но фамилия одной пары покупателей была знакома Пендергасту: некие «Сара и Артур Роман, муж и жена». Явно будущие родители Теда Романа. Дата покупки – 1982 год.
Дом Романов был построен ровно на месте прежней плавильни, в зоне наибольшего загрязнения. Пендергаст попытался вспомнить, что говорила ему Кори о Теде. Если предположить, что он был ее возраста или даже на несколько лет старше, то сомнений быть не могло: именно этот Тед Роман подвергся ртутному заражению еще в материнском чреве, потом рос в зараженном доме, пил зараженную воду, принимал зараженный душ…
Пендергаст отложил документы, на его лице появилось задумчивое выражение. Секунду спустя он позвонил Кори на сотовый, но попал в ее голосовую почту.
Тогда он позвонил в отель «Себастиан», побеседовал с несколькими людьми и узнал, что Кори ушла из отеля вскоре после окончания своей смены в одиннадцать. Уехала на машине, куда – неизвестно. Но она взяла у портье карту снегоходных дорог в горах вокруг Роринг-Форка.
С еще большей поспешностью Пендергаст набрал номер городской библиотеки. Никто не снял трубку. Он нашел номер домашнего телефона старшего библиотекаря. Когда дозвонился, она объяснила ему, что 24 декабря в библиотеке обычно укороченный день, но из-за снежной бури она решила вообще не открывать сегодня. В ответ на его следующий вопрос она сказала: Тед и в самом деле говорил ей, что хочет воспользоваться свободным днем и предаться своему любимому развлечению – погонять на снегоходе в горах.
Пендергаст повесил трубку и набрал номер сотового Стейси Боудри, и опять его отправили в голосовую почту.
На его бледном лбу появилась морщина. Отключив телефон, он заметил нечто такое, на что должен был обратить внимание сразу же, если бы его мысли не были слишком заняты: на его столе кто-то похозяйничал.
Его почти фотографическая память восстановила, как тут лежали бумаги, когда он уходил. Одна бумажка – та, на которой он скопировал послание Комитета Семи, – частично была вытащена, а окружающие документы смещены: