Белый павлин. Терзание плоти
Шрифт:
Мы брели по травянистой тропе. Раньше она вела от Аббатства до Холла, но сейчас заканчивалась прямо на бровке холма. В полпути отсюда находилась старая ферма Уайт Хаус с зелеными ступенями. Женщины поднимались по ним и шли к Вейл оф Бельвуар… но сейчас на ферме жил только один работник.
Мы подошли к карьерам, посмотрели печь для обжига извести.
— Давай пройдем через карьер, лес совсем рядом, — предложил Лесли. — Я не был здесь с детства.
— Это нарушение границ, — сказала Эмили.
— Мы не станем нарушать границы, — возразил он напыщенно.
Мы перешли ручей, сбегавший
— Что означают эти цветы, как вы думаете? — спросила Летти тихо, касаясь цветов белыми пальцами. Ее черные меха ниспадали на них.
— В этом году их немного, — сказал Лесли.
— Они напоминают мне омелу, которая никогда не была нашей, хотя мы носили ее, — сказала мне Эмили.
— Как ты думаешь, что они говорят между собой, о чем заставляют думать других, а, Сирил? — спросила Летти.
— Эмили говорит, что они принадлежат к некой древней утраченной религии. Возможно, они были символом слез у странных друидов, живших здесь до нас.
— Нет, это больше, чем слезы, — сказала Летти. — Больше, чем слезы, они так спокойны и тихи. Как память о том, что утрачено уже навсегда. Они заставляют меня бояться.
— Чего тебе бояться? — спросил Лесли.
— Если бы я знала, я бы не боялась, — ответила она. — Посмотрите на подснежники. — Она показала на цветы. — Видите, какие они: закрытые, притаившиеся, обессиленные. Прежде мы обладали знаниями, которые ныне утратили… и которые мне, например, очень необходимы. Это знания о судьбе. Не кажется ли тебе, Сирил, что мы вот-вот утратим самое главное на этой земле — мудрость, как утратили всех этих мастодонтов, этих древних чудовищ?
— Это не соответствует моим убеждениям, — высокопарно ответил я.
— А я все-таки что-то потеряла, — сказала она.
— Пошли, — сказал Лесли. — Не стоит забивать голову подобными вещами, хотя сами по себе они забавны. Пойдем со мной, опустимся на дно этой чаши, посмотрите, как все здесь странно: эти ветки на фоне неба имеют филигранную отделку.
Она побрела за ним вниз, заметив
— Ах, ты топчешь цветочки!
— Нет, — ответил он. — Я осторожен.
Они уселись рядом на поваленное дерево. Она наклонилась, выискивая белые цветы среди листьев. Он не мог видеть ее лица.
— Ты совсем не обращаешь на меня внимания сегодня, — заметил он с грустью.
— На тебя? — Она выпрямилась и внимательно посмотрела на него.
Потом странно засмеялась.
— Ты мне кажешься каким-то нереальным, ответила она необычным голосом.
Какое-то время они сидели молча, опустив головы. Птицы то и дело выпархивали из кустов. Эмили удивленно посмотрела наверх, откуда раздался тихий насмешливый голос:
— Голубки! А ну-ка, выходите, влюбленные сердечки. Вы выбрали неподходящее место, среди подснежников. Назовите лучше свои имена.
— Вали отсюда, дурак! — бросил Лесли, вскочив в гневе.
Мы все встали и посмотрели на сторожа. Он стоял как бы в световом обрамлении, закрывая собой свет, темный, могучий, нависающий над нами. Он не двигался, а смотрел на нас, похожий на бога Пана, и приговаривал:
— Прелестно… прелестно! Два плюс два будет четыре. Действительно, два и два — четыре. Идите, идите сюда со своего брачного ложа, а я посмотрю на вас.
— У тебя глаз нет, что ли, дурень? — сказал Лесли, вставая и помогая Летти поправить ее меха. — Ты, что не видишь, что здесь благородные дамы?
— Простите, сэр, но в такой темноте не разберешь, дамы это или не дамы. Кстати, кто вы сами-то будете?
— Сейчас проясним. Пойдем, Летти, мы здесь не можем больше оставаться.
Они выбрались на освещенное место.
— О, простите, пожалуйста, мистер Темпест… когда смотришь на мужчину сверху в темноту, его трудно узнать. Я-то думал, что здесь молодые дурни забавляются…
— Черт подери… заткнись, наконец! — воскликнул Лесли. — Извини, Летти, — не возьмешь ли ты меня под руку?
Они смотрелись очень элегантно, респектабельная молодая пара. Летти была в длинном пальто и маленькой шляпке, украшенной перьями, падавшими вниз прямо на волосы.
Сторож смотрел на них. Потом, улыбнувшись, широкими шагами спустился вниз и вернулся со словами:
— Ну, леди могла бы взять и свои перчатки.
Она взяла их, отшатнувшись к Лесли. Потом выпрямилась и сказала:
— Позвольте мне нарвать цветов.
Она нарвала букетик подснежников, которые росли между корней деревьев. Мы все наблюдали за ней.
— Простите за такую ошибку… леди! — сказал Эннабел. — Но я уже и забыл, как выглядят порядочные дамы… ну, если не считать дочерей сквайра, которые, однако, никогда не гуляют вечерами.
— Думаю, тебе не приходилось видеть много дам за свою жизнь… если, конечно, ты… Тебе никогда не приходилось быть грумом [23] ?
— Ах, сэр, я считаю, лучше быть конюхом для лошади, чем женихом для леди, прошу прощения, сэр.
— И ты заслужил это… без сомнения.
23
То есть конюхом, это слово имеет также значение «жених».