Белый пепел. Цикл «Принцесса Эйр'бендера». Книга 3.
Шрифт:
– Мадам Кюри попросила заварить чай, – спокойно ответила я, обходя девушку.
– Месье Бланшар! – удивилась она, – и вы тут.
– Я решил помочь с кипятком, Кити, – сухо ответил он.
– Кити? – пробурчала себе под нос я. – А он зря времени не теряет!
– Вашество, – воскликнул Мигизи, – что так долго?
– Помог бы! Вместо того чтоб ворчать, – рассмеялась я.
– И блондин тут, – буркнул индеец.
– Мигизи! – я строго посмотрела на друга.
– В смысле, месье Бланшар, – язвительно повторил он.
– Как вы его назвали? – встряла мадам Кюри.
– Блондин, – улыбнулся Луи, проведя по волосам, – мы с месье Чероки познакомились двадцать лет назад в университете, и с тех пор он души во мне не чает. Так ведь, индеец?
– Т-ш-ш, – остановила я его, улыбаясь и изумляясь самоиронии, – какой пример вы подаёте?
– Как его зовут? – шёпотом переспросила мадам Кюри у Кити.
– Месье Бланшар, – тихо ответила та.
– А зовут как? Имя?
– Луи, Луи Бланшар, – добавила Кити.
Я заметила, как забегали глаза женщины по лицу моего мужа, и как, глубоко вздохнув, мадам Кюри прижала руку к сердцу, как бы подавляя боль.
– Мадам Кюри, вам плохо? – Я подсела к ней. – Где лежат ваши лекарства?
– Нет, нет, – отмахнулась она, вставая, – …показалось.
– Что показалось? – я помогла ей подняться.
– Приступ астмы… Показалось, что приступ астмы сейчас начнётся, – мотала она головой. – Я устала, хочу прилечь. Извините меня.
– А с вами, юная принцесса, – обратился Луи к Жо-жо, чем отвлёк моё внимание от мадам Кюри, – когда займёмся математикой?
– Только не сегодня! – взмолилась дочь.
Луи важно посмотрел на часы, потом на солнце.
– Через час самое благоприятное время, – улыбнулся он.
– Мам?
– Не смотри на меня, – я покачала головой, – ты сама напросилась.
– У вас дома позанимаемся? – неуверенно спросил меня Луи.
– Сегодня школа в вашем полном распоряжении, – парировала я.
Пока Жо-жо занималась с Луи, я, Мигизи и мадам Триаль обсуждали накопившиеся проблемы. Особенно всех волновал вопрос с предстоящим Рождественским балом, ведь у нас не было помещения, где зимой могли все разместиться, да ещё и танцевать.
– Мы успеваем вернуть займ месье Крюссолю? – спросила я Мигизи, когда он провожал меня к школе.
Уже смеркалось, и в здании горел свет только в одном окне: там, где занимались Луи и Жозефина.
– Да, всё идёт по плану, – отвечал друг.
– Хосе, – я обратилась к испанцу, – организуешь нам чай? Они ведь там давно сидят, – кивнула в сторону школы.
– Да, три часа уже. Сейчас всё сделаю.
– Друг, ты ведь завтра утром заберёшь Жо-жо в школу?
– Конечно, мне же своих тоже туда везти. Я пойду в свой дом, не имею ни малейшего желания видеть вашего мужа.
– Мигизи, держи эмоции при себе.
– Вы не представляете, как я себя сдерживаю, чтобы не разбить ему лицо! – завёлся друг. – Я готов был придушить его голыми руками, когда узнал, что «Лареж-лайф» принадлежала ему.
– Он раскаивается, – я попыталась заступиться за Луи.
– Всё, не будем портить друг другу вечер, я исчезаю, – он поднял руки вверх.
Я тихо поднялась на третий этаж школы и медленно пошла в сторону кабинета, чтобы не отвлекать их. Луи сидел рядом с Жо-жо и внимательно смотрел, что она пишет в тетради.
– За мной мама пришла, – вскочила она.
– Я тебя ещё не отпускал, – улыбнулся муж, хватая её за руку и усаживая обратно.
– Я не тороплю, – тихо сказала я, садясь за парту у входа.
– Эти примеры решишь до выходных, я проверю, – он писал в её тетради. – Вы ведь будете здесь? – Луи взглянул на меня.
– Да, – кивнула я, – ещё три недели.
– Конечно, – согласился он.
– Я всё принёс, – зашёл в класс Хосе с большим горячим чайником и подносом выпечки.
– Ты волшебник, – улыбнулась я, – посидишь с нами?
– Нет, снаружи подожду, – испанец закрыл за собой дверь.
«Надеюсь, Луи понимает, что этот импровизированный семейный ужин только ради Жозефины…» – подумала я, присаживаясь напротив них за ту же парту
– Как позанимались?
– Жо-жо схватывает всё налету, – хвалил её отец, – к концу года моя дочь будет знать программу лучше учителей.
– Не увлекайтесь так сильно, – я уминала пирожок, принесённый Хосе, – оставьте место для медицины.
– И живописи, – несмело встряла дочка.
– Ты почему не ешь? – Луи строго посмотрел на Жо-жо. – Посмотри, какой аппетит у твоей мамы! Вон, какие щёки у неё появились. А твои где?
– Пап! – удивилась дочка, – ты ничего не знаешь?
– Жо-жо, – перебила её, – кушай, вы давно тут сидите. Аппетит от свежего воздуха и спокойных нервов, – пожала плечами я.
Луи настороженно посмотрел на меня, потом на дочь и продолжил:
– А у тебя почему аппетита нет? Тот же свежий воздух.
– Пап, – засмеялась Жо-жо, – мама не от воздуха поправилась.
– Жозефина! – строже сказала я.
– Мам, даже папе нельзя знать о ребёнке? – искренне удивилась она.
Луи посмотрел на меня, затем осторожно опустил взгляд на мой живот. Медленно моргнул, потом широко раскрыл глаза, затем потёр лоб и вздохнул, задержав дыхание.
– Луи, – начала оправдываться я, – это большой секрет. Никто не должен знать.
– Угу, – быстро стал собираться он.
– Пап, ты куда? – смутилась Жо-жо.
– Уже поздно, – невнятно пробурчал муж, – мне надо ехать домой… – Он быстро поцеловал дочку в лоб и выбежал в дверь.