Белый пепел. Цикл «Принцесса Эйр'бендера». Книга 3.
Шрифт:
– Проклятый артрит, колени ноют так, что нет сил дойти даже до калитки, – она отложила вязание и с досадой похлопала себя по колену, но тут же поморщилась. – Старость не радость.
– Как я вас понимаю, – я подошла к ней и опустилась на скамейку рядом.
Мои ноги тоже ныли после такого насыщенного дня, и мне хотелось скорее лечь в постель, но я не могла оставить старушку без общения, которого ей частенько не хватало.
– Да я уж привыкла, – она тяжело вздохнула. – Всё из-за старых переломов. Не думала я в молодости, что и после
– Вы сейчас о ком? – я нахмурилась.
– О колене, о ком же ещё? – мадам Кюри натянуто улыбнулась и принялась поглаживать колено сквозь ткань пёстрой юбки. – Два вывиха чашечки.
– Вы в юности были спортсменкой? – предположила я, но та лишь отвела взгляд и спросила:
– Как вам ужин, что подавали в этот раз?
– Так вы, что же, и на ужин не ходили? – воскликнула я.
– Куда там, – она печально улыбнулась. – Хотела… Да поняла, что если туда и дойду, то обратно точно придётся ползком возвращаться.
– Так что же, вам не достались волшебный морковный торт и тыквенный суп? – с улыбкой возмутилась я. – Давайте я провожу вас до столовой, чтобы вы смогли его отведать.
– Что вы, Ваше Высочество, – она замахала руками. – Не в вашем положении старух на горбу таскать.
– И какое у меня положение? – я побледнела и уставилась на неё.
– Я стара, но не слепа, – она улыбнулась. – Ваша походка раньше была другой, вы теперь переваливаетесь как уточка, извините, Ваше Высочество за сравнение, да и глаза светятся. Такое ни с чем не спутать, я-то знаю… – она вдруг помрачнела, и её улыбка потухла.
– Мадам Кюри, могу я попросить вас никому не говорить об этом? – осторожно спросила я и заглянула ей в глаза.
– Только прикажите, и я буду нема как рыба, – ответила она совершенно серьёзно.
Я некоторое время разглядывала её морщинистое лицо, а потом внезапно предложила:
– А давайте я сейчас сбегаю на кухню и захвачу оттуда пару кусков того самого морковного торта, и мы с вами выпьем чая и поболтаем по душам?
– Ну вот ещё, стану я гонять вас по таким пустякам, – сказала она и поглядела на меня строго. – Вам надо больше отдыхать и…
– Я мигом, – я перебила её и, подмигнув старушке, направилась назад к корпусам пансиона, откуда до нас доносились приглушённые крики болельщиков футбольного матча между Мигизи и Луи.
– Не стоило вам делать этого, – улыбнулась она, когда я вернулась с двумя кусками тыквенного пирога с орехами, того самого, что я сегодня утром помогала готовить.
Не знаю почему, но именно сегодня я вновь ощутила себя весёлой и бесшабашной, какой была раньше: во времена моей юности. Сейчас я всё реже позволяла себе радоваться без причины и совершать мелкие шалости, оправдывая себя наличием определённого статуса.
– Морковного я не нашла, но и этот пирог тоже не уступает по вкусу, – я поставила тарелки на стол. – Сделаю чай, и мы сможем поболтать, – сказала и добавила: – Если, конечно, не помешаю вам.
– Вы не можете помешать, – она явно смутилась. – Я буду счастлива провести время в вашей компании, но давайте я лучше сама всё сделаю.
Она потянулась за клюкой, что стояла у лавки, и тяжело поднялась на ноги.
– Мадам Кюри, – я остановила её, – я не растаю, если налью нам чай. Только скажите, где что лежит и что могу трогать.
– Вам можно всё, – улыбнулась она, – тут всё вам принадлежит.
– Что вы такое говорите, – я всплеснула руками и направилась внутрь. – Это ваш дом, и я никогда бы не стала утверждать обратное.
– Вы слишком добры ко мне, Ваше Высочество, – крикнула она мне вслед.
Каждый двухэтажный домик мог вместить до двадцати постояльцев. На втором этаже располагались несколько спален и санузлы, а на первом – просторная гостиная и кухня, но мадам Кюри пока жила внизу. Из-за больных ног было тяжело подниматься, и ей организовали спальное место прямо в гостиной на первом этаже. Я прошла сквозь спальню и сразу же оказалась в просторной светлой кухне, выходящей окнами на лужайку перед домом.
В центре помещения располагался прямоугольный деревянный стол, за которым одновременно могли бы поместиться не меньше десяти человек. Сразу за ним располагался кухонный гарнитур, в котором я и нашла всё необходимое. Заварив в пузатом керамическом чайнике ароматную смесь чёрного чая и чабреца, я взяла две чашки, чайник и вернулась в сад.
– Ещё раз скажу, что не стоило, – мадам Кюри разливала нам горячий напиток, который я только что вынесла, – но не буду скрывать, что вы согреваете моё сердце… Никто со времён моей молодости не готовил мне чая.
– Мадам Кюри, – воскликнула я, – как же так, неужели вы всю жизнь одна?
Я ничего не знала о прошлом мадам Кюри. Она обычно отмалчивалась, и теперь, когда у нас появилась общая тайна, я наделась на её откровенность.
– Нет, было время, когда у меня была настоящая семья, – она тяжело вздохнула, дуя на чашку и отпивая маленький глоточек, – муж и сын.
– Расскажете мне о них? – попросила я, усаживаясь поудобней. – Что случилось? Почему вы оказались тут? Где ваш сын?
– Он считает, что я предала его. Мой сын верит, что я настоящее чудовище, и ненавидит меня, – мадам Кюри сделала глоток чая, и я заметила, как в уголках её глаз блеснула слеза.
Это тронуло моё сердце, я положила ладонь поверх её руки и чуть сжала.
– Расскажите мне всё, мадам Кюри, – попросила я. – Может, я смогу чем-то помочь вам и исправить положение.
Пожилая женщина долго молчала, попивая чай и поглядывая на меня исподлобья, а потом заговорила:
– Я родилась в деревне на самой окраине Эйр’бендера. Равнины и поля, холмы и реки… Я, конечно, любила всё это, но моей страстью была литература и журналистика.
Мадам Кюри взглянула на меня, я тут же кивнула и взяла чашку в руки, предвкушая долгий разговор.