Белый пиджак
Шрифт:
«Ну, какой же вы мужчина, если не можете выпить с нами бокал шампанского?», - уже не приводил меня в смущение. Ишь ты, каждая прошмандовка будет решать, мужчина я или нет!
Разумеется, я не докладывал каждому встречному-поперечному об истинных причинах своего отказа испить с ним из одной чаши, но умному, понимающему человеку не стеснялся откровенно признаться в том, почему я не могу этого себе позволить. В нашей несчастной стране все поставлено с ног на голову. Как было бы здорово, если бы в России стало также модно и престижно избавляться от порока-болезни пьянства, как это происходит на Западе! Там публичные, известные люди даже рекламу себе делают на том, что
Долгожданное чувство полной свободы у меня наконец-то наступило. Чувство свободы и радости жизни!
А страна жила уже совсем другой жизнью. Антиалкогольные усилия господина Михаила Горбачева накрылись, что называется, медным тазом, а последовавшая за ней волна алкоголизации ни в какое сравнение не шла со старым добрым доперестроечным пьянством, которое казалось рождественской сказкой по сравнению с фильмом ужасов Альфреда Хичкока. Ядовитый спирт “Roile”, фальсифицированные алкогольные напитки, в которых химики обнаруживали всю периодическую таблицу Менделеева, разливанное море пива самых разных марок, хотя с настоящим вареным, «живым» пивом оно и рядом не стояло, потому что разливалось из одной бочки и состояло из одних и тех же компонентов, только в разных пропорциях: вода, спирт и различные вкусовые добавки.
Модным стало дефилировать по улицам с пивной бутылкой в руках; разве мы могли себе позволить себе такую раскрепощенность, в результате которой подъезды домов превратились в филиалы общественных туалетов. Наркологи вовсю заговорили о подростковом пивном алкоголизме. Но это было позволительно делать только в узких профессиональных кругах или на страницах медицинских изданий, которые, кроме специалистов, никто не читал.
Я прекрасно помню оголтелую кампанию против главного санитарного врача Российской Федерации Г. Г. Онищенко, разумного и толкового чиновника здравоохранения, поимевшего «наглость» посягнуть на пивное лобби, публично заявившего, что безудержная реклама пива ведет к развитию пивного алкоголизма, особенно среди молодежи. Что тут началось!
Бедному доктору даже рта не давали открыть, чтобы объяснить свою позицию. А если какие-то отрывки из интервью все же прорывалось на экраны телевизоров, то фразы обязательно вырывались из общего контекста, давая возможность зрителям насладиться видом глуповатого и косного человека, ничего не смыслящего в потреблении благородного напитка, который пьет весь мир.
А пиво-то это, о чем я говорил чуть выше – и не пиво вовсе! Это изготовленный по западным технологиям некий продукт, представляющий собой разбавленный спирт с добавлением специальных эссенций. Вот что значит черный пиар!
Зато как широко раззудили плечи хорошо оплаченные многочисленные телевещатели и телевещуньи, «образованщина», по выражению Александра Солженицина! С ироническими улыбками (а ирония, как известно, убивает желание серьезно дискутировать и превращает оппонента в жалкую фигуру) они на все лады потешались над
Теперь даже барыш за спаивание российской молодежи кладут себе в карман люди из-за кордона.
Я стал безбоязненно по особым случаям посещать рестораны, которые до этого сознательно избегал. Единственное, что меня там сильно раздражало (кроме пьяной публики, разумеется) – это «кабацкая» музыка. От нее вел свое начало так называемый «русский шансон», густо заквашенный на блатной песне, слезливый, сентиментально-насморочный, исполняемый нарочито хриплыми или «желудочными» ненатуральными голосами. Гаже была только российская «попса».
Эйфоричное ощущение свободы сыграло со мной злую шутку. Иногда, особенно во время выездов в другие города, вместо того, чтобы в свободное от дел время искать встреч с местными эй-эй-евцами, я специально испытывал свою «прочность»: шатался по всяким заведениям, типа ночных клубов, баров, демонстративно заказывая там чашку кофе или сок. На вопросительно вздернутые брови буфетчика-бармена:
«Будете заказывать что-нибудь еще?»,- я почти надменно отвечал: «Вы, что, не слышали заказ?»
Что и говорить, гордыня так и перла из меня, а надо бы смирения побольше.
Много я стал грузить на свои плечи, забыв о желательности самоограничения, что невредно даже для абсолютно здорового человека, не говоря уже о столь неустойчивом субъекте, как впавшем в трезвость алкоголике.
Да, очень большой ошибкой с моей стороны было то, что я пустил свою трезвость на самотек, совершенно забыв о заповедях «Анонимных Алкоголиков», о необходимости повседневного самоконтроля, об осторожности. Кратковременное пребывание во Власти ознаменовалось пошивом реального белого костюма, от которого вскорости, как вы помните, остался только пиджак.Все началось с многочисленных презентаций, юбилейных торжеств и встреч знатных гостей, во время которых я сначала понемножку, а потом в более значительных количествах, преступно услаждал себя слабоалкогольными коктейлями, употребление которых поначалу не вызывало негативных последствий, что окончательно усыпило мою бдительность.
Видимо, мне суждено было еще не раз и не два наступать на одни и те же грабли. Дремавший во мне Зверь, с которым я мирно уживался в течение двенадцати лет, начал пробуждаться. А, проснувшись окончательно, он вмиг разодрал накинутые на него путы, которые оказались тоньше паутины. И этот момент возвращает нас к началу повествования.
Когда белый пиджак был в очередной раз превращен в отвратительную тряпку неопределенной расцветки, лучший друг посоветовал снова отнести его в «немецкую химчистку», а после этого подарить злейшему врагу.
Но врага, которому я мог пожелать такой участи, у меня не оказалось. Зато рядом со мной стояла тень Билла Уилсона, и, после непродолжительных раздумий, я засунул белый пиджак в пластиковый пакет и выбросил его в мусорный бак, стоящий во дворе.
Если кто-то, из прочитавших эту повесть, пожелает отождествить главного героя с автором, то это его право.
г. Элиста. 2006 год. Ноябрь.
ЛЮДИ ИЗ ТЕНИ